В твоё доверие. По рукоять - Ди Темида

Тут я вспомнил, как он мгновенно, не задавая никаких лишних вопросов, понял, что Тихоня не должна знать о той ситуации со спасением.

Мы в чём-то были с Лэном схожи – оба немногословные, не показывающие эмоций, целеустремленные и чётко знающие, чего хотят.

Я не лез к нему в душу, хотя был соблазн узнать, почему он отказался от звания командора в первый раз когда-то давно, а он не особо лез ко мне.

Молчание нарушали только наши шаги, гулко отбивающие рваный ритм в коридоре.

– Мне кажется, он согласится. Конечно, если не выбрал уже что-то другое, – медленно проговорил Лэн в тишину.

Сегодня – официальный день подписания контрактов. И я снова сморщился, представив Грейс сейчас на Острове Бурь…

Идеальный собеседник – Лэн и бровью не повёл на моё кислое выражение лица, и ему даже пояснять не пришлось, о ком сейчас шла речь в принципе.

– Согласится. Никуда не денется. Ему это сейчас… нужно, – меня самого воротило от того, что будто забочусь об этом долбоёбе, но что-то подсказывало, что дело не в этом и не в самом Крисе.

Слова, которые я произнёс вслух, больше относились ко мне лично и к необходимости в моей жизни того нового, что маячило на горизонте в виде огромного поля непаханой работы.

Конкретная деятельность. Время. Алкоголь. Девки.

Складываем всё вместе, получаем единый результат – Тихоня навсегда выветривается из башки, словно не было ни сыворотки, ни меткого удара в бровь, ни пляжа.

Ни долбаного непонятного пламени к ней.

Потянув шеей из стороны в сторону и услышав лёгкий хруст позвонков, я кратко добавил:

– Спасибо ещё скажет. Что мы не дали ему загнать себя в депрессию, блять.

Лэн в ответ только понимающе кивнул, не пытаясь развивать тему дальше, за что я мысленно был благодарен.

Мы разминулись у столовой, каждый разошёлся по своим делам. Распределив в голове по пунктам список самых приоритетных, я нащупал в кармане пачку сигарет, которые взял вчера со склада, и направился в сторону выхода из Штаба. Затем, передумав, изменил траекторию. Через десять минут оказавшись на пустой смотровой площадке.

Дым, скользяще заполнивший мои лёгкие, и сладковатое предвкушение на языке делали меня в эту минуту каким-то неуязвимым. Выкуривая первую сигарету, я провожал сощуренным взглядом закат, топивший горизонт и море, море несбывшихся надежд, в кровавых лучах, и вспомнил о Грейс, смотревшей тогда на меня именно с этой точки обзора, ещё раз.

В последний раз.

Глава 10

Грейс

Два года спустя

Капля пота потекла по виску. Так теперь было каждый раз, когда мы выбирались на разведку, чтобы заодно проверить систему фильтрации. Так было весь последний год моей работы. Потому что именно ровно год назад я получила доступ к той информации, в которую до сих пор не могла поверить. Не могла ее осознать. Принять. Оттого это внушало страх.

Мы были не одни. Мы были не единственными выжившими людьми на Материке.

Были и другие… И звали мы их прозаически чужими. И их следы стали появляться на наших Островах все чаще и чаще, уводя за собой на Восточный, к опасному перешейку, ведущему на давно покинутые земли с другой стороны моря. На Восточном Острове и так были свои нюансы и проблемы, из-за которых мы были там ограничены во влиянии, но до того перешейка не добирался никто.

Всё это время считалось, что только наше население выжило, разместившись на Островах и Материке. Но мы ошибались. Или делали вид, что ошибаемся…

Об этом будоражащем факте знали не все в «Тиррарии». И я уверена – знали не все на Материке. Меня это, мягко говоря, смущало. Только вот чрезмерное любопытство и непонимание, почему мы не шли на контакт с другими, такими же людьми, не узнавали, как им удалось выжить и что-либо сохранить после почти двух с половиной веков от окончания Катаклизма, в итоге привело меня к строгому одергиванию от Уиллсона и даже угрозе лишения должности.

Именно позиция лейтенанта и дала доступ к этой засекреченной информации. И я искренне недоумевала, почему наличие других людей, периодически нарушающих наши условные границы, волнует будто бы только меня одну.

Почему мы считаем их врагами? Вооружены ли они вообще? Где живут конкретно, там за морем? Чего хотят от нас, неуловимо мелькая рядом с форпостами?

Вопросов – вагон, часть из них впору было задавать самому Главному командору… Но, увы, в конечном счёте мой запал погасили, и я, так же, как и Ким, получившая недавно звание старшего лейтенанта, просто выполняла свою работу.

С единственным отличием в том, что каждая вылазка теперь сопровождалась нервозностью и напряжённым ожиданием – а не выскочит ли этот самый чужой из кустов, пока ты прочёсываешь местность или, приникнув к прицелу, тренируешься в лесополосе?

Заменив отработанные фильтры на новые – теперь, снайперы занимались и этим, вместо людей командора Сэма – мы с Ким двинулись к деревьям, где нас ожидал капитан Уиллсон с частью команды.

И я в тысячный раз за этот год вытерла вспотевший под балаклавой лоб, пытаясь унять сердцебиение и немного успокоиться.

Сегодня чужие вновь нам не встретились.

***

В рации раздался тихий треск, и послышался чуть искаженный голос Ким:

– И ты прикинь, он начинает снимать штаны, а там просто крохотный…

Ей не суждено было договорить свою похабную фразочку, потому что разъяренный Уиллсон прервал её:

– Ким, мать твою, уволю тебя к херам, честное слово! Не занимай эфир!

Я прыснула, чувствуя, как подступающий к животу смех застревает там короткими толчками. Очередная интересная и необычная тренировка от капитана: Уиллсон любил накидывать разнообразные занятия, кроме основных задач.

Сейчас никак нельзя было выдать себя и своё укрытие какими-либо звуками. Я спряталась на ветке дерева, высматривая других участников импровизации, и окончательно отпустила охватившее утром напряжение от похода к стендам с фильтрами. А вот Ким, очевидно, выбрала что-то очень укромное, раз могла оставаться незамеченной и надоедать всем своей болтовней, к которой лично я так привыкла за эти годы, что уже не представляла себе без неё какое-либо задание или дежурство.

К чему я так и не приноровилась до сих пор в общении с подругой – её неугомонная энергия, вытаскивающая нас, например, в четыре утра идти к морю встречать рассвет, её непредсказуемые повороты в диалогах, когда Ким заносило так, что никто не понимал, где та плавная грань между обсуждением размера