Опороченная - Вероника Ланцет

— Тебе следует оставаться сзади. Я не хочу, чтобы люди видели меня с тобой, — надулась она, когда я закрыла машину, и мы пошли в сторону центра стрельбы из лука.

— Должен ли я напомнить тебе, что ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, солнышко? — я поднимаю на нее бровь.

Она одета в коричневые брюки и черный топ, оба облегают ее тело и демонстрируют ее изгибы таким восхитительным образом, что я не сомневаюсь, что она собирается вызвать несколько сердечных приступов, когда ступит на площадку.

Да, они должны умереть прежде, чем я убью их.

Черт!

Я сжимаю кулаки, когда снова осознаю направление своих мыслей. Она мне даже не нравится, и все же, похоже, у меня вечная проблема думать о ней с кем-то еще. Это как болезнь, разъедающая меня, чаще всего картина ее интимной близости с другим мужчиной заставляет меня терять самообладание.

И это еще не самое страшное, поскольку я понял, что одна только мысль о ней в постели с другим мужчиной способна вызвать у меня физическую боль.

— А иначе что? — Джианна поворачивается ко мне, держа руки на бедрах, и пытаясь окинуть меня взглядом.

Я уже выучил ее манеру поведения и могу точно сказать, что сейчас вырвется из ее красивого рта.

Сложив руки на груди, я просто жду.

— Дай угадаю, — закатывает она глаза, — ты хочешь, чтобы я снова встала на колени? Прямо здесь? — с сарказмом спрашивает она, приближаясь ко мне, готовая опуститься на колени.

Я ловлю ее прежде, чем ее колени ударяются об асфальт, мои пальцы на ее руке, и я притягиваю ее к себе, ее упругие груди соприкасаются с моей грудью.

— Ты просто знаешь, как залезть кому-то под кожу, не так ли, Джианна? — я опускаю рот к ее уху и шепчу, чувствуя, как ее тело слегка дрожит от моего прикосновения.

— Что, хочешь трахнуть меня сейчас? — отвечает она, как непослушная девчонка.

— О, нет, — усмехаюсь я, мой голос низкий. — Напротив, ты вызываешь во мне такую бурную реакцию, что я могу думать только о том, чтобы задушить твою прелестную шею, — говорю я, проводя пальцами по ее шее, оставляя за собой дорожку мурашек.

Как бы ей ни хотелось утверждать обратное, это не оставляет ее равнодушной. Она может сколько угодно оскорблять мою внешность, но, похоже, эта шавка ее заводит.

И это становится еще более очевидным, когда я откидываюсь назад, мой взгляд оказывается на одном уровне с ее взглядом, и я вижу, как она меняется.

Ее зрачки расширены, кожа покраснела, губы слегка приоткрыты, дыхание вырывается короткими рывками. Реакция запаздывает, когда она поднимает на меня эти большие глаза, глядя на меня так, как будто никогда раньше меня не видела.

И тогда я вижу ее.

Джианну за маской. Ее уязвимую сторону, которую она прячет подальше, предпочитая казаться холодной и бесчувственной.

Однако она не такая. То, как она смотрит на меня, ее глаза умоляют, чтобы их увидели, ее губы жаждут поцелуев. Ее тело слегка наклоняется ко мне, желание быть оттраханной ясно видно по тому, как возбуждение капает из каждой ее поры.

Но как только я вижу ее, это исчезает.

Она закрывается.

Толкнув меня в плечи, она продолжает оскорблять меня всеми словами, которые только может придумать, прежде чем броситься в сторону поля.

Мои губы растягиваются в довольной ухмылке, когда я наблюдаю за ее удаляющейся фигурой.

Похоже, мы с Джианной похожи больше, чем я думал. И оба возмущенны тем, что нас тянет друг к другу.

Что ж, очень плохо для нее, что моя миссия заключается в том, чтобы воспользоваться этим влечением, пока она не будет умолять меня взять ее.

Потому что, хотя я и повел себя совершенно не по правилам, когда шантажировал ее, я не буду использовать эту тактику, чтобы затащить ее в свою постель. Нет, она придет туда добровольно. Может быть, она даже будет умолять.

А я буду наслаждаться каждой минутой.

На поле присутствует всего несколько человек, и Джианна быстро занимает дорожку, более уединенную, чем остальные.

Берет все необходимое, и изо всех сил старается не замечать меня, когда я занимаю позицию у трибун.

Но когда я смотрю, как она занимает позицию, как ее пальцы мастерски скользят по луку, наводя стрелу, я вынужден нехотя признать, что она очень искусна. Я заметил это еще в первый раз, когда пришел сюда с ней, и она проговорилась, что тренируется с детства.

Годы работы видны по ее безупречной осанке, по стреле, летящей в цель. Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что она попала в яблочко.

Она продолжает выпускать стрелу за стрелой, ее скорость также впечатляет.

Черты лица Джианны сконцентрированы, а губы сжаты, когда она следит за мишенью. Ее выстрелы становятся все более агрессивными, пока она, наконец, не срывается, крича на меня.

— Шавка! — конечно, она не может удержаться от использования своего любимого оскорбления. Я до сих пор удивляюсь, почему она выбрала именно его. Я не сомневаюсь, что это как-то связано с моим шрамом, но я бы хотел совершить небольшое путешествие в ее сознание, чтобы узнать, что заставило ее придумать это слово.

— Что? — спрашиваю я, небрежно подойдя к ней.

Она поднимает руку и прикладывает ее ко лбу, чтобы солнце не попадало в глаза, когда щурится на мишени.

— Иди проверь мишени и верни мои стрелы, — приказывает она. Но я не двигаюсь с места, улыбка играет на моих губах.

Только через пару секунд она замечает, что я все еще рядом с ней.

— Сейчас же! — резко поворачивается она, ее глаза пылают.

— Джианна, Джианна, — присвистываю я, — похоже, ты забыла, кто кому принадлежит. — Я поднимаю бровь, наклоняясь ближе к ней и наматывая пальцем прядь ее волос.

Как и ожидалось, они мягкие. Может быть, слишком мягкие для такой, как она.

Ее ноздри раздуваются, когда она смотрит на меня.

— Но я мог бы, — начинаю я, наблюдая за игрой эмоций на ее лице и любуясь тем, как я, похоже, умею заставить ее потерять самообладание. — Если ты скажешь «пожалуйста», — шепчу я, касаясь мочки ее уха.

Она напрягается, но не отстраняется.

Ее глаза все еще с вызовом смотрят на меня, все ее тело дрожит от гнева… или чего-то еще.

Мои губы подрагивают, когда до меня наконец-то доходит, что весь этот гнев скрывает ее растущее возбуждение. То, что она не может смириться с тем, что вожделеет шавку.

— Пожалуйста, — скрипит она зубами, произнося это слово, и