Три дня на перекрёстке - Андрей Белкин

– Кажется, немного увлеклась… Так вот… Я боролась, боролась, а это… никуда не уходит. Просто не отпускает! Милый! Я, Екатерина, доктор технических наук, обладательница первого дана по айкидо, теперь принадлежу тебе! Это – уже официально…! Ты шокирован моим напором?

Екатерина беззащитно и нежно смотрела на слегка оторопевшего Ваню.

– А я принадлежу тебе, мы справимся, – Иван обнял и мягко прислонил любимую к себе.

Катя насквозь, через два кимоно, ощутила учащённое сердцебиение возлюбленного, и ей показалось, что её собственное сердце, сначала сбилось с ритма, а затем, как бы подстроившись под Ваню, запульсировало синхронно с ним. Она приняла это за знак:

– Да, справимся!

Обручённые стояли, обнявшись, и их уже не била та животная страсть и необузданное желание вчерашнего дня и ночи, и даже – недавнего удушающего поцелуя. Их любовь, перейдя через жажду, не дававшую дышать и, требовавшую всё новой и новой расплаты, обратилась в жизнь, которая, сулила им и всё, и ничего. И они приняли это.

– Просто буду немного меньше заниматься наукой, всего-то, – прошептала Катя на ухо любимому. Затем, сделав сверхусилие, она оторвалась от Вани и, разгоняя туман любви, занялась его одеждой. Ваня, который с детства привык заботиться о себе сам – родители часто бывали в командировках, попытался перехватить Катины хлопоты, но она настойчиво и серьёзно пресекла это, – теперь это – моё дело, я так хочу!

… В дверь глухо постучали.

– Это наш ужин! Я заказала на свой вкус – ничего экстремального! Иди, забери…, я не совсем одета для этого, – Катя обежала себя взглядом. Ваня только сейчас заметил, что её кимоно, хотя и не просвечивало, но так откровенно струилось по Кате, что все её изгибы, а особенно плечи, грудь, попа и бёдра были как на ладони, или как на конкурсе мокрых футболок!

– Да… лучше мне, – рассеянный юноша скрылся в прихожей.

Курьер подал три пакета, один из которых выпирал плоским тонким квадратом и, пожелав приятного аппетита, вежливо прикрыл дверь за занятыми руками Вани. Катя заказала: огромную вкуснейшую пиццу, 4 пива в красивых бутылках и с красивыми расписными этикетками, два салата – себе с какими-то сухарями, Ване – оливье, и на десерт – неизвестные пирожные, похожие на творожную запеканку с малиной. Такой вкусноты Иван никогда не пробовал, и речь не про оливье, конечно. Этот салат, как раз, Ване не понравился. А вот пицца и пиво обогатили его свежими, очень приятными вкусами. И, что особенно странно, пиво, которое Иван не переносил – за запах, вид и вкус, изменило его впечатление об этом напитке – до влюблённого в пиво знатока! А завершением кулинарного потрясения, должна была стать творожная запеканка, которую Катя называла cheesecake:

– Cheesecake лучше миксовать с кофе, так вкуснее! Подожди, я приготовлю.

Катя оставила размякшего дегустатора на диване, а сама занялась кофе. Она с улыбкой смотрела на Ваню, который слопав большую часть пиццы и, выпив два пива, уже не мог пошевелиться. Но мужественно готовился к поглощению творожной запеканки с малиной.

– Может, cheesecake оставим на завтрак, а то боюсь, тебе будет плохо, – белокурая бариста поднесла и поставила кофе на приземистый столик, – ведь, если ты и торт сейчас съешь, то мне придётся точно заняться самоудовлетворением! А это просто отвратительно, после нашей недавней помолвки!

– Я столько никогда раньше не ел – за один раз, да, наверное, и за один день. Если ты потребуешь от меня секса, это плохо кончится. Мне кажется, меня сейчас вырвет… – Иван побледнел, громко икнул, выпучил глаза, сдавил рот обеими руками, перескочил через столик и, набирая ход, устремился в ванную.

– Совершеннейший ребёнок! – Расстроенная Катя, захватив из шкафа полотенце, ушла в ванную вслед за объевшимся.

После яростных изрыганий, шума воды, причитаний расстроенной Кати, травмированная парочка вернулась в комнату. О сексе, уже, не могло быть и речи! Катя напичкала возлюбленного каким-то порошком из иностранного пакетика, уложила на диван, вместо подушки предложив свои чудесные ноги и, уткнувшись в книгу, сердилась на себя за соблазнение Вани едой:

– Сама дура, просто полноправная идиотка! – в бешенстве, думала она, – её высочество, белокурый ангел вызвалась блеснуть изысками итальянской кухни, дебилка! Так тебе и надо, поменьше высокомерия к провинциальному мальчику! Ведь я его, фактически, чуть не отравила! Кретинка!

Cheesecake тоже грустил, пластался и расплывался, ведь теперь до него никому не было никакого дела. Катя ненавидела и эту запеканку, и этот кофе, вся еда в мире ей сейчас была омерзительна. Иван от пережитого уснул, ему виделся cheesecake, который отчаянно ругался с маминой творожной запеканкой, доказывая, что он не только благороднее – как и всё иностранное, но и вкуснее. Запеканка на это нахмурилась, надулась и выпрыгнула из тяжёлой чугунной сковороды на пол. Из её творожных недр образовалась здоровенная мышцастая рука, схватила покинутую сковороду за длинную ручку, и без замаха, изящным кистевым движением, расплющила иностранного выпендрёжника о стол. Cheesecake квакнул и обидчиво разлетелся. Следом разлетелся и сон Ивана.

– Мне прислали информацию о тебе, – Катя внимательно всматривалась в экран телефона, – как себя чувствуешь? Если хочешь отомстить, тоже накорми меня до полусмерти, – она отложила телефон на тумбочку и поцеловала отравленного в холодный белый лоб, – но я бы предпочла другое, более жестокое наказание! Когда тебе станет лучше, ты можешь зае…ть меня до обморока, я это заслужила своей глупостью и надменностью!

– Всё будет зависеть от того, что тебе прислали! – включился в любовную игру мнимый больной, и хотел сесть на диване.

– Нет, тебе ещё опасно вставать, не поднимайся! – Катя за плечи удержала голову возлюбленного на своих коленях, – это мне прислал мой бывший. Он офицер ФСБ, это как в твоём времени КГБ. Слушай, – Катя взяла телефон и торжественно зачитала: «Такого человека не существует, подняли все архивы – с 1968 года. Проверили, в том числе, смену фамилий и все вероятные усыновления». Тебя нет, милый! Как я и предполагала.

– ? – Иван поднял глаза на свою девушку.

– Помнишь, вчера мы об этом говорили? Ну, о том, что если ты попал сюда случайно, и никак не способствовал этому – твоё нахождение здесь будет не опасно и для Времени, и для тебя.

Иван кивнул.

– Раз тебя здесь нет, и не было, а судя по справке ФСБ – это так, ты у меня в комнате и в моём сердце – в единственном экземпляре! – Катя была явно довольна.

– Нам… мне… можно выходить… быть вместе, и не только в твоей комнате? – уточнил, не меняя позы мнимого больного, Иван.

– Да, дурачок!

Иван,