Ликвидатор - Светлана Бернадская

Будь плед чуть менее крепким, Келли изорвала бы его на мельчайшие нити.

— Все было бы не так! — выкрикнул Джей и сел, подобравшись. Пристегнутые к трубе руки болезненно вывернулись в суставах, но он не обратил на это внимания, с жадностью голодающего глядя на Келли — с головы до голых ступней и обратно. — Я видел… как действует… кракс. Просто… легкое… возбуждение. Ничего больше! — он вновь облизнул губы. — Я думал… просто… помочь тебе… раскрепоститься.

Келли гневно поджала губы.

— Ах ты… сволочь! Сволочь и есть. Раскрепоститься он мне хотел помочь, вы только послушайте! А что, этика Колониального надзора позволяет воздействовать на гормональный фон аборигенов в целях склонения их к сексу?

По виску Джея прокатилась капля пота. Он прикрыл глаза, рвано выдохнул, задержал дыхание. И снова посмотрел на Келли — безнадежно, тоскливо.

Как побитый пес.

— Прости.

— И не подумаю.

Она швырнула покрывало на диван и одернула край футболки. От злости, нахлынувшей новой волной, хотелось орать.

Надо идти в спальню. Не возиться же с ним тут до утра.

Джей старался дышать. Она слышала, что старался: медленный, глубокий вдох через рот, такой же медленный, с присвистом, выдох. На выдохе его колотило: мышцы вздувались, на коже мгновенно выступала испарина. Капли пота катились градом по телу, и от этого его непрерывно трясло.

Если он вот так будет потеть и дальше, то к утру просто умрет от обезвоживания.

Келли горестно вздохнула и прошлепала к крану, набрала в чистый стакан холодной воды. Вернулась, присела рядом со страдальцем на колени, старательно избегая случайных прикосновений. Поднесла стакан к распухшим, уже начинающим сохнуть губам.

— Пей.

Пил он жадно. Так жадно, что захлебнулся, закашлялся, часть воды пролилась ему на грудь. Джей судорожно задергался, издал сдавленный хрип, но через мгновение заскулил, как побитая собака. Келли, забывшись, коснулась его груди, стирая капли — и он взвыл, изогнувшись так, будто его ударило разрядом тока.

Кожа его была горячей. И влажной.

И пахла апельсином с легкой ноткой виски.

Келли расстроенно села рядом, отставила стакан на пол. Дождалась, пока припадок закончится, и горе-любовник вновь задышит ровнее.

— Что? — устало спросила она, глядя на обильно выступившую на его лице испарину. — Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Есть от этой дряни какое-то противоядие?

Он закусил губу и посмотрел на нее больным, полным отчаяния взглядом. Помотал головой.

— Нет. Само… пройдет.

Радужек в его глазах больше не было. Зрачок расширился до предела — кажется, еще немного, и поглотит даже белки с сеткой красных прожилок.

— Келли… Одна просьба… убери… убери с меня… это проклятое… полотенце… и иди спать.

Она снова вздохнула. От капель воды его трясет. От прикосновений трясет тоже. Плед, похоже, чуть не довел его до оргазма.

Или довел?

Она покосилась на прикрытую тканью возвышенность.

Ладно, что уж теперь. Быть человеком — значит уметь проявлять милосердие.

Келли мученически вздохнула и рывком сдернула полотенце.

ГЛАВА 12. Плохой день

если кто-то читает версию 18+, то лучше читать эту проду здесь:https:// /Zmeya-Yadovitaya/books/Likvidator---rasshirennye-glavy

отличия там незначительные, но все же есть маленький нюансик

«JL31 вызывает станцию RS316.

Зафиксировано временное нарушение работоспособности регулирующего импланта вследствие непредвиденного воздействия психотропного средства на мозговую активность. В настоящее время физическое состояние единицы удовлетворительное.

На ближайшие локальные сутки запланирован выход в сектор предположительного приземления боевой единицы JL15».

***

Проснулась она от собственного стона. Тело болело так, будто его подвесили на дыбе и всю ночь колотили палками. С трудом разлепив глаза, Келли поняла: уже даже не утро.

День.

А она беспробудно дрыхла, пристроив голову на голой груди прикованного к батарее Джея. Испуганно вскинувшись, Келли посмотрела на жертву ночного гормонального взрыва.

Джей не спал. Нехотя оторвавшись от созерцания потолка, переместил больной взгляд на Келли.

— Доброе утро.

Это было настолько нелепо, что Келли с трудом подавила истерический смешок.

И тут же испугалась. Отлепилась от горячего тела, приподняла заскорузлое полотенце на животе Джея. Облегченно выдохнула.

— Не надейся, детка. Изнасиловать тебя я не смогу еще минимум вечность, — признался он не то чтобы весело.

— Даже не знаю, смогу ли это пережить, — поморщившись, пробормотала Келли. — Придется, пожалуй, помереть от огорчения.

Она перекатилась набок, подобрала под себя колени и застонала, схватившись за онемевшую поясницу.

— Хотел бы утешить, но нечем. Буду скучать по тебе. Только сперва отвяжи меня, а то после твоей безвременной кончины придется гадить прямо на коврик.

Ну просто эталон деликатности.

Натруженные пальцы слушались неохотно, поэтому с замками пришлось провозиться дольше, чем хотелось бы. Зато Джей больше не вздрагивал от каждого прикосновения, и это тоже не могло не радовать.

Освобожденные от оков руки плетьми упали вдоль тела. Страдалец шумно выдохнул сквозь зубы и скорчил гримасу, осторожно и медленно сведя лопатки.

— Что? Онемели? — участливо поинтересовалась Келли. Взгляд зацепился за ожог на плече — как-то не слишком изменился за ночь. Нет, не то чтобы она сочувствовала поганцу, но… — Разве чип не должен как-то помогать?

— Я не активировал его.

— Почему?

— Для полноты ощущений. Хотел почувствовать все, что чувствует обычный человек, когда ему плохо.

Джей сморщил нос, пытаясь согнуть руку в локте. Не преуспел: та безвольно свесилась вниз. Тогда он принялся неторопливо сжимать и разжимать кулаки, возвращая чувствительность затекшим пальцам.

Келли вздохнула, пристроилась к нему за спину и взялась разминать задеревеневшие мышцы, восстанавливая кровообращение — от шеи к плечам, затем воротниковую зону, верхнюю часть спины. Джей сперва сидел неподвижно, явно озадаченный, но когда Келли добралась до плечевого сустава и начала проминать особенно болезненные места у подмышек, издал тихий стон.

— Зачем ты это делаешь? Ты же на меня злишься.

— Злюсь, — призналась Келли. — Но и на себя злюсь не меньше.

— На себя? — Он повернулся, чтобы увидеть ее лицо. — Но почему?

— Потому что дура, — резко ответила она и аккуратно обошла область, где зияла незалеченная рана. Спустилась на бицепс, чувствуя, как под пальцами постепенно расслабляются твердые, как камень, мускулы. — Нельзя было тебе доверять. А я доверилась. И пошла с тобой. И снова пойду, потому что… — Она покусала губы. Нелегко признавать