Предавший однажды - Анна Шнайдер

— А я… — Я запнулась, но всё-таки сказала: — Я думала, ты ушёл.

— Ну, сначала я ушёл. С Сеней вместе. Знаешь, было бы странно, если бы я задержался. Я его проводил до стоянки, рукой помахал — и обратно. Решил тебя подождать.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, и Ромка, тепло улыбнувшись, подал мне свой локоть. — А ты на электричку не опоздаешь?

— Конечно опоздаю, — он засмеялся. — Но мне это уже не страшно.

Я не поняла, о чём он, и уточнила:

— В смысле — не страшно?

— Неважно, Надя.

— Вот опять, — я надулась, недовольно на него посмотрев. Мы шли через сквер к метро, вокруг никого не было, поэтому я остановилась, поставила руки в боки и, погрозив Ромке пальцем, сказала: — Если говоришь «а», надо говорить и «б»! Нехорошо так заставлять меня страдать от любопытства!

— О боже, Надя, — закатил глаза Ромка, но засмеялся. — Это так типично по-женски, уж прости. Что тебе даст эта информация? Она ведь бесполезна. Её никак нельзя применить.

— А ты думаешь, информация должна быть исключительно полезной?

— Конечно. Так или иначе, но должна.

— Тогда какую пользу несёт в себе… не знаю… порнуха какая-нибудь?

Ромка фыркнул, посмотрел на меня с весельем, а затем, аккуратно взяв за руку, вновь повёл по направлению к метро.

— По-моему, я сказала глупость, — констатировала я, и он засмеялся.

— Однозначно.

— Я просто не знаю, как расколоть тебя хотя бы на что-то, — призналась я. — И в то же время я вспоминаю твой вопрос — зачем? И не могу дать ответ. Не понимаю.

— Потому и не можешь, что ни к чему тебе это всё. Ты, Надя, просто переживаешь кризис в браке. Но это всего лишь кризис, разводиться ты не станешь, уверен. Поэтому, если ты сейчас наворотишь дел с моей помощью, потом будешь жалеть и мучиться. Я в этом участвовать не стану. — Ромка покачал головой. — Я готов тебя поддержать, общаться по-прежнему, но не больше, хорошо?

Удивительное существо человек.

Казалось бы, это именно мне признались в чувствах — я Ромке ничего подобного не говорила. Но сейчас он отвергал меня — и мне от этого было больно.

Абсурд. Однако эта боль подсказала мне, что я всё-таки испытываю к Ромке намного больше, чем хочу признавать.

— Да, конечно, — ответила я тем не менее ровно и спокойно. — Прости, если я была слишком…

— Всё в порядке, — перебил он меня, сжав мою ладонь, и улыбнулся, заглянув в глаза. — Не переживай и не бери в голову. Я надеюсь, что скоро тебе станет легче, ты переживёшь свой кризис и вновь станешь той Надей, которую…

Он запнулся, а я почувствовала, что стремительно краснею.

— …Которую я встретил много лет назад, — в итоге немного неловко закончил Ромка и, криво усмехнувшись, опустил голову.

44

Надежда

Разговор с Ромкой оставил странный осадок. Нет, я была на него не в обиде, просто…

Оказалось как-то тяжело понимать, что человек рядом с тобой думает, будто ты собираешься им всего лишь воспользоваться. Да, Ромка сказал это мягко, но сути подобное не меняло. Он воспринимал себя пластырем для меня, который я намеревалась присобачить к ранке, чтобы быстрее зажила, а потом, как заживёт, безжалостно отлепить.

Но разве он не прав?

Парадоксальнее всего было то, что я не знала ответ на этот вопрос, как и на множество предыдущих.

А дома меня ожидал сюрприз. Приятный ли? Наверное. По крайней мере, такого Костя раньше не делал.

Когда я пришла домой, там были и Лёва, и Оксана, и муж. Вот только занимались они не собственными делами, а украшали квартиру и готовили ужин. Оксана расставляла по гостиной цветы, Лёва торжественно раскладывал приборы на вытащенном в центр комнаты столе, а Костя что-то жарил на кухне.

Честно говоря, я была в шоке.

— Папа предложил устроить сегодня семейный ужин, — сказала Оксана, весело подмигнув мне. — Ещё в понедельник предложил, но попросил тебе ничего не рассказывать, чтобы был сюрприз. Получилось, мам? Ты рада?

— Ага, — кивнула я, не зная, рада я или нет. С одной стороны — здорово, что дети и муж наконец самоорганизовались, а не ждали, пока я явлюсь домой и всё сделаю, но с другой — то, что Костя настолько заморочился, похоже на иллюстрацию к поговорке: «На воре и шапка горит».

А может, у меня предубеждение?

Переодевшись, я зашла на кухню и не удержалась от улыбки, глядя на то, как Костя бегает туда-сюда по кухне, пытаясь сделать всё и сразу. И салат нарубить, и мясо пожарить, и картофельное пюре приготовить, и дать Лёве очередную партию приборов для раскладывания. А ещё на муже был мой фартук — жёлтенький, с котиками, греющимися на солнышке, — и это тоже оказалось забавно.

— Верхов так меня не загоняет, как обычный ужин, — пожаловался муж, выдав Лёве ножи. — Как ты с этим справляешься, Надя?

— Опыт, — я пожала плечами. — Тебе помочь?

— Нет! — воскликнул Костя, погрозив мне пальцем, и улыбнулся. — Я сам! А ты иди в гостиную, садись и отдыхай. Какое вино будешь? Красное, белое? Или шампанское?

— Вино? Откуда у нас вино? В последний раз я видела на полке только коньяк.

— Я всё купил, — ответил муж с гордостью за себя. — В морозилку положил на несколько минут, чтобы похолоднее было, но уже пора вытаскивать. Так что ты будешь, Надюш?

Пить не хотелось, но и расстраивать Костю тоже. Какими бы ни были его мотивы, он старался. И не только он — вон Оксана шарики развешивает и цветочки расставляет, а Лёва с приборами разбирается. Он мне обычно всегда помогал на праздники, но то я, а сейчас папа, и никакой особой даты нет — всего лишь пятница в середине марта.

— Давай белое, — решила в итоге я, Костя улыбнулся и, приподняв повыше толкушку, чтобы не заляпать никого пюре, обнял меня одной рукой. Поцеловал в щёку, потом в губы, нежно и слегка заискивающе, и прошептал:

— Ты у меня самая лучшая.

Наверное, мне должно было стать приятно — но