По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская

стольким женщинам помогла разродиться, стольких деток во чреве спасла, после рождения выходила… Уж кто-то из них мог одолжить мне ребёночка? А⁈ Нет! — она расхохоталась. — Но я сама взяла… Ненадолго, поиграть. И оставила у матери колоду, окутанную чарами… Глупая и не заметила бы! А он… мой любимый… Он взял ребёнка и… — женщина задрожала, затряслась. — Он думал, что это полено…

Инальт стиснул зубы. Теперь его тошнило от слов хозяйки, от её истории, от её искренней веры в свою правоту, от дел рук того «витязя».

— Он сказал: уйди, ведьма, — очень тихо проговорила женщина. — Знать тебя не хочу, сказал. Отныне враги мы с тобой… поганая… — она заплакала. — «Поганая» сказал!

— Мне жаль… — шёпотом повторил Инальт, опуская глаза, ссутулившись, будто вина всех мужчин мира легла на его плечи.

— Мне пришлось бежать из той деревни, — немного успокоившись, вытерев слёзы, продолжила ведьма. — Я поселилась в другом месте, стала помогать. Но как раньше уже не получалось. Я лечила, а дети умирали, женщины умирали, всё чаще и чаще… Сестра говорила мне, что я должна простить. Обида наполнила моё сердце и руки ядом. Ко мне стали приходить ради худых дел. Я насылала болезни, смерть пророчила. Меня прогоняли, я уходила. Потом отказалась. Так они двумя деревнями собрались. Думали, понасилуют и убьют… Сильные же, — женщина улыбнулась. — Но всё случилось наоборот… Я натешилась, потом отрезала им уды и домой полуживых отослала…

Инальт сглотнул слюну. Тошнота подкатывала к горлу всё сильнее.

— Но люди не отстали. Они присылали ратников, колдунов, сжигали мой дом, гнали всё дальше в лес… — проговорила ведьма. — Я одна, а их было много, — она взглянула на гостя. — Я поняла, что мне нужен кто-то…

— И ты завела кошку, — содрогаясь от ужаса, произнёс Инальт.

— Потом завела, — кивнула ведьма. — Звери далеко бегают… Они далеко несут мои чары. А поначалу я с людьми ещё дружила…

— Как так? — прошептал Инальт.

— Мне многого не надо, — объяснила ведьма. — Я кусочек отрежу, съем. А то, что осталось от человека… мне служит.

— Богини-матери, — вырвалось у Инальта.

— Они не слышат, — покачала головой ведьма, не отрываясь глядя на Инальта. — Было время — я тоже их звала… Сестра сказала, это нам от них испытание. Говорила, что так сила наша растёт. Так ей легко… у неё деток и любовников много… А я… Я одна.

— Отпусти меня, добрая хозяйка! — выкрикнул Инальт. — Я не хотел тебе зла! Напротив! Моя невеста пропала, и я хочу помочь ей, пока её не обидели разбойники. Издалека мне показалось, что ты — это она… Но я ошибся. Прости! Может, ты или твоя кошка видели её? У неё рыжие волосы, но короткие…

Женщина на миг замерла, внимательно оглядывая гостя.

— На меня, говоришь, похожа? А я тебе чем плоха?

Она улыбнулась, скрывая чёрные зубы, провела ладонью по густым рыжим волосам. Опустила ниже, огладила свою грудь, ушла рукой под стол. Внезапно Инальт ощутил прикосновение на своём бедре, хотя они сидели далеко друг от друга. Пальцы хозяйки нащупали искомое, сжались.

— Ты очень красивая, — Инальт вложил в слова всю свою искренность. — Но я не могу. Я должен хранить верность своей любимой.

— Ты говоришь одно, а твоё тело шепчет другое, — усмехнулась женщина, лаская его. Её вторая рука юркнула под стол к своим юбкам.

— Я не могу, — повторил Инальт, задыхаясь от ужаса и возбуждения. — Хочешь, я подсоблю по хозяйству… дров нарублю… снег почищу… воды принесу… забор починю, крышу… — он вздрогнул, охнул. — Прошу, отпусти… Молю тебя, добрая хозяйка.

— Таких, как ты, я не отпускаю, милый, — улыбнулась та. — Вы самые вкусные, самые нежные.

— Если ты сожрала мою невесту, — сквозь зубы процедил Инальт, — клянусь, я застряну у тебя поперёк горла!

Ведьма прервала свою ласку и резко встала. Она злобно осклабилась, широко распахнула глаза. Инальт решил было, что тут ему и конец настал. Но вдруг услышал голос со двора.

— Эй, красавица моя! Встречай милого! Где ты там? Или измену мне затеяла? Что, с другим милуешься?

— «Красавица моя»? Кто так с женщинами разговаривает? — тихо возмутилась Лита. — Ты ненормальный.

— Я должен её разозлить, — усмехнулся ведьмак. — А ты погоди с советами, делай своё дело.

Как он сообщил раньше, пока ведьма занята жертвой, наводит на неё чары, она не чует дальше своего носа. Договорились, что Андрэс Книжник будет отвлекать богинку беседой, а Лита прошмыгнёт в дом и вызволит друга.

— Самое главное — вытащить парня из избушки… — наказал ведьмак. — В ней сила богинки скопилась. Чем дальше от дома, тем силы меньше.

— Оконца крохотные, — оценила Лита. — Внутрь я пролезу, а обратно как вместе?

— С другой стороны есть окно побольше, — ответил Андрэс. — Так я в прошлый раз и удрал от Йежи, — сиганул в окошко.

— В прошлый раз? — изумилась Лита. — Что ты там делал в избушке? Как она околдовывает Инальта?

— Самое время нашла для рассказов, — огрызнулся ведьмак. — Не забудь, драться с ней бесполезно. Надо будет уносить ноги как можно быстрее.

— Придётся Инальту всё-таки поскакать верхом на сером волке, — усмехнулась Лита.

— Что? — удивился ведьмак.

— Не время же для пикантных рассказов, — ответила ухмылкой Лита. — Ну, я пошла…

Волчица обратилась в зверя и серой тенью прошмыгнула вдоль сугробов и ограды к дальней стороне избушки. Андрэс тяжко вздохнул, проверил, хорошо ли выходит меч из ножен, и шагнул ближе к крылечку. Поединка он не желал, но, если хозяйка будет настаивать, как не сделать женщине приятное?

Андрэс не в первый раз был в этих краях. Он уже встречался с ведьмой пару лет назад. Его привёл след обезумевшего кабана — прежнего колдовского слуги.

Зима тогда стояла злая, топи хорошо проморозило. Андрэс сделал своё дело и ушёл бы, но любопытство пересилило. Больно хотел он взглянуть на чаровницу, которая заманивала в свою избушку и зверей, и охотников. Чем так прельщала мужское племя старая карга, поедающая детей?

Тогда он и узнал имя богинки. Долго они вели беседы. Андрэсу даже стало жаль женщину. Не так уж