Кровь богов и монстров - Люсинда Дарк

дворах. Я не могу их в этом винить, поскольку одного взгляда на небо достаточно, чтобы предположить, что скоро пойдет дождь, а никому не нравится мокнуть во время грозы. Но почему никого нет в коридорах?

Я смотрю в одну сторону, потом в другую, пока Руэн берет на себя инициативу, направляя нашу группу по коридорам Академии к крылу Богов. Чем ближе мы подходим, тем больше капель пота выступает у меня вдоль позвоночника.

Теос идет рядом со мной, бросая обеспокоенные взгляды в мою сторону каждые несколько минут. Я одариваю его легкой улыбкой, которая, я знаю, не касается моих глаз, но я ничего не могу с собой поделать. Трудно искренне улыбнуться, когда ты не знаешь, что тебя ждёт дальше — смерть или… принятие.

Жгучее внимание глаз Каликса на моем затылке удерживает мой взгляд в основном прямо. Я не утруждаю себя тем, чтобы оглянуться на него через плечо, уверенная, что он просто одарит меня еще одной из своих сардонических и угрожающих улыбок. Я судорожно сглатываю, мое горло подпрыгивает от происходящего, когда я вижу разноцветные окна и фрески в коридорах Богов. Я знаю, что Боги ««Академии Смертных Богов» Ривьера» живут и работают в этих местах, но, несомненно, у Совета Богов были бы еще лучшие условия. Не так ли?

Мгновение спустя Руэн дает ответ на мой безмолвный вопрос, когда ведет нас мимо кабинетов — включая дверь в кабинет Долоса, которую я помню по вынесению мне приговора несколько недель назад, — к лестнице. Мы поднимаемся по ступеням, один за другим, и Каликс снова замыкает шествие. Когда мы достигаем следующего этажа, что-то скользит по моей ноге, и я сдерживаю крик, резко останавливаясь, хватаясь за юбки и глядя вниз, чтобы заметить самую маленькую змею, которую я когда-либо видела, скользнувшую по моей ноге и обвившуюся вокруг лодыжки.

Маленькая черная чешуйчатая головка существа откидывается назад, на мгновение глядя на меня, прежде чем оно закрывает глаза и устраивается поудобнее на моей коже, как будто собирается заснуть вот так, обвившись вокруг моей ноги.

— Оставь ее, — приказывает Каликс мне в спину, наконец заставляя меня повернуться и посмотреть на него.

— Она твоя? — Уточняю я. Хотя я никогда не возражала против того, чтобы мои собственные фамильяры ползали по моим рукам и ногам — мне казалось естественным позволить им это делать, — это существо не мое. Я не могу объединить их разум со своим собственным или протянуть руку и ощутить их чувства.

Каликс кивает в ответ. — Если Боги пожелают разлучить нас и поговорить с тобой наедине, я смогу все увидеть и услышать.

Скорее всего, он не сможет увидеть всего, думаю я с гримасой, из-за того, что тело и голова змеи прикрыты моими юбками. Мне приходит в голову еще одна мысль. Сможет ли он заглянуть мне под юбку глазами змеи? Я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и на мгновение приоткрываю губы, чтобы сказать ему забрать своего извращенного фамильяра, когда чья-то рука хватает меня за запястье, останавливая.

— Кайра. — Сдавленный голос Теоса заставляет меня повернуться лицом к тому, для чего он пытается привлечь мое внимание. Когда я вижу это, все мое тело холодеет.

Кэдмон стоит перед красными двойными дверями с резьбой, похожей на вырезанные на дереве сцены на первом этаже здания. Его руки сцеплены за спиной, но лицо напряжено. Одна из капелек пота на моем позвоночнике срывается, и жидкость стекает по спине.

— Спасибо, что пришли, — начинает Кэдмон. Двери со скрипом открываются, и раздаются звуки голосов, когда появляется знакомое лицо, быстро выскальзывающее из комнаты и закрывающее за собой дверь.

Дофина стоит рядом с Кэдмоном, ее лицо бледнее обычного. Мой взгляд опускается на ее платье. Однотонный серый наряд для Терр Академии исчез, и на его месте появилось более нарядное платье из бледно-желтого муслина. Небольшая деталь украшает перед и низ юбки, а пышные короткие рукава придают ее плечам немного более мужеподобный вид, чем когда-либо прежде. Единственная вещь, которая хоть как-то подчеркивает ее фигуру, — это тонкая лента, обвязанная вокруг туловища прямо под грудью. Цвет никак не подходит к ее лицу, но само платье красивое и намного дороже, чем, как я ожидала, может позволить себе любая из Терр.

— Они готовы, ваша Божественность, — говорит Дофина, не глядя в нашу сторону.

— Спасибо, Дофина. — Кэдмон кивает ей. — Можешь возвращаться к своим обычным обязанностям.

Дофине не нужно повторять дважды; как только слова Кэдмона слетает с его губ, она практически бежит по коридору. Она опускает голову, даже не потрудившись поднять взгляд, как будто не хочет знать, кого призвали на Совет Богов, когда проходит мимо меня и Даркхейвенов, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.

Как только громкий топот ее ног по лестнице затихает, все наше внимание возвращается друг к другу. Мы с Кэдмоном долго смотрим друг на друга. Когда он, наконец, делает вдох, то вынимает руки из-за спины и протягивает одну мне.

— Иди сюда, Кайра, — приказывает он. — Совет Богов ждет.

Я делаю шаг вперед, но Теос не отпускает мою руку. Я останавливаюсь, когда хватка не дает мне сделать больше одного шага, и оглядываюсь назад — Теос? — Его внимание приковано не ко мне, а к Кэдмону.

— Мы идем с ней, — говорит Теос, обращаясь к Кэдмону.

Кэдмон опускает руку и затем качает головой. — Боюсь, что нет, Теос, — отвечает он. — Вы можете подождать здесь, но вы не можете войти с ней.

Руэн меняет положение — теперь он полностью заслоняет меня собой, его крупное тело встаёт между мной и путём к Богу Пророчеств. Змея, обвившаяся вокруг моей лодыжки, трется головой о мою кожу, и я перевожу взгляд обратно на Каликса. Его глаза не смотрят на меня, но когда он поднимает ладонь, чтобы согреть мою поясницу, он направляет меня вперед.

Хватка Теоса на моем запястье ослабевает, а затем отпускает, когда Каликс подталкивает меня обойти Руэна и пройти дальше по коридору. Кэдмон, кажется, удивлен не меньше меня, потому что его брови поднимаются и продолжают подниматься, так высоко, насколько я думаю это вообще возможно, прежде чем мы с Каликсом останавливаемся перед ним.

— Мы будем здесь. — Голос Каликса тих, когда он говорит. — Если она закричит, мы узнаем. Если ей причинят вред, мы узнаем. Если с ней случится что-нибудь, чего мы бы не одобрили, мы узнаем.

Устно, что касается угроз, это не очень изобретательно. Однако физически, глаза Каликса сверкают, как изумруды, обмакнутые в кровь. Оттенки красного становятся ярче, проплывая сквозь