Избранница темного короля - Наталья Викторовна Косухина

Я вошел не спеша и опустился в кресло напротив.

– Хорошо подумай, прежде чем что-то мне скажешь.

Мой голос прозвучал тихо, но в нем явно читалась сталь.

Ронт вздрогнул.

– Простите, ваше величество.

– За что извиняешься? – я наклонился чуть вперед, изучая его лицо.

Он молчал, губы дрожали, но слов не было. Либо он действительно не знал, в чем виноват, либо был настолько напуган, что не мог связать и двух слов.

Я перевел взгляд на Догара. Мой советник стоял у окна, его темные глаза внимательно следили за пленником.

– Судя по остаткам вина, которое оказалось на Ронте, госпожу Интару пытались отравить, – медленно проговорил Догар. – Не выпить вино, когда тост произносит сам король, она не могла. Даже побег был грубостью, но демонстративный игнор – еще хуже. Однако уйти она не смогла – ей преградил дорогу Ронт. Полагаю, единственный выход, который она нашла, – это выплеснуть вино.

Ронт побелел еще сильнее, если такое вообще возможно. Его пальцы вцепились в колени, суставы побелели от напряжения. Он понимал. Понимал, что по своей глупости вляпался в историю, где ставка – его жизнь.

Но он не пал на колени. Не вопил о пощаде.

Либо дурак. Либо действительно невиновен.

Встав, я медленно прошелся по комнате. Я был в ярости. Горячей, черной, как сама тьма, которой я повелевал.

Многие думали, что королевская семья – темные маги. Ошибались.

Мы не колдовали. Мы повелевали тьмой.

Она была примитивна, но сильна. Беспощадна.

Черный дым уже клубился у моих ног, тяжелый и живой, готовый в любой миг превратиться в кинжалы, удавы, что угодно – лишь бы рвать, душить, убивать.

Ронт не шевелился. Даже дышал едва слышно, будто боялся, что лишний звук сорвет мою ярость с цепи.

А я кипел.

Как они посмели? Использовать меня, чтобы навредить ей?

Значит, я дал им слишком много свободы, чтобы они подняли головы. И те уверились в свою вседозволенность. Значит, пора напомнить, кто здесь король.

– Говори, – резко обернулся я к Ронту. – И знай: если соврешь – я пойму.

Он глубоко вдохнул, словно ныряя в пучину, и начал.

Сбивчиво, путаясь, он признался во всем: в чувствах к Ириль, в неосторожных словах, в том, как бросился «защищать» ее сегодня. То же самое, что рассказала Юсиль.

Я посмотрел на Догара.

– Что думаешь?

Тот склонил голову.

– Кто-то манипулирует двором. Создает иллюзию, что ваш брак – лишь договоренность. Такая королева не будет иметь реальной власти… как ваша мать. Ее проще устранить.

– Совсем страх потеряли, – прошипел я.

– У меня ощущение, что манипулируют и самими заговорщиками, – добавил Догар.

Ронт уставился на нас.

– В королевстве… заговор?

Мы с Догаром переглянулись.

– Что ж, – я медленно подошел к Ронту. – Поздравляю. Я тебе верю. И прислушаюсь к совету Юсиль – повышу тебя.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Теперь будешь помогать Догару. Раз уж стал невольным свидетелем… – я склонился над пленником. – Но запомни: если предашь – я разорву Нур на куски у тебя на глазах. А ты будешь смотреть. Понял?

Он кивнул, слишком быстро.

– Конечно, ваше величество.

– Вот и прекрасно.

Я выпрямился и бросил Догару:

– Думаю, нужно ускорить наш план. И мою свадьбу. Пока заговорщики не выкинули чего-то еще.

– Да, ваше величество.

Я развернулся и вышел.

Мне нужна была разрядка.

Только изнурительная тренировка могла сдержать тьму, которая рвалась наружу.

И только мысль о Юсиль удерживала меня от того, чтобы сжечь весь дворец дотла.

* * *

Юсиль Интару

После того как его величество объявил двору о своих симпатиях, каждый мой день становился большим событием. Но то, что случилось сегодня, перешло все границы.

Вечером, после празднования середины лета, которое пошло не по плану, Изора вернулась из дворца взволнованная. Она сообщила, что король зол и что из-за меня двору объявлен вотум недоверия. Но самое главное – придворные шепчутся, будто его величество заказал корону для будущей супруги. Испытав невероятное облегчение от того, что король не счел меня виноватой во всем, я отмахнулась от слов Изоры.

А проснувшись утром, обнаружила, что весь мой гардероб был изорван. Все платья изрезаны в лоскуты, будто кто-то методично, с наслаждением рвал ткань в клочья. Обрывки материи валялись повсюду: на полу, на лестнице, даже за окном. Что-то плавало в озере.

Я сидела на кровати в оцепенении. Пальцы впились в простыни, дыхание было прерывистым.

Кто это сделал? Кто осмелился?

Но главный вопрос был даже не в этом. Как теперь выйти из дома?

Вся моя одежда испорчена. Конечно, я могла бы… вообще не одеваться. Но тогда, пожалуй, половине двора выколют глаза.

Айсир, бледная как полотно, уговаривала меня хоть что-нибудь съесть, но ее голос дрожал, а глаза блестели от слез. Тиз, мрачнее тучи, осматривал дом в поисках следов взлома, но я-то знала: дело в магии.

Как шаман я чувствовала ее.

Сонное заклятие – сильное, намеренное. Кто-то вошел сюда, пока я спала беззащитная, и… не убил. Почему?

От этой мысли по спине побежали ледяные мурашки.

Этот мир… Здесь я никогда не была в безопасности. То королевский палач может отрубить мне голову, то заговорщики решат убрать с дороги, а теперь вот это.

Как же спокойно было на Земле…

Изора, едва увидев этот беспорядок, ринулась во дворец жаловаться. Вскоре явился какой-то чиновник от стражи – судя по голосу, важная шишка – и уже целый час изводил мою тетку, отказываясь начинать расследование.

Сначала он требовал моего присутствия, но когда я холодно сообщила, что не одета и, если он настаивает, то я, конечно, могу выйти, тот быстро отказался.

Жаль.

Может, законы этого мира не так уж плохи…

Но я не могла отделаться от другой мысли.

Ночью, пока я спала, кто-то был здесь.

Он мог сделать со мной все что угодно.

И тогда до меня наконец дошло. С того дня, как я открыла глаза в этом мире, я все понимала, но не осознавала действительность. Относилась к этому, как к сказке, не догадываясь, что она в одно мгновение может стать кошмаром.

– Ваше величество…

– Ваше величество, куда вы?

Голоса за дверью заставили меня резко повернуть голову. Сердце бешено застучало в груди – я гадала, придет ли он. Но я не была готова к встрече: лишь легкая ночная сорочка да покрывало, наспех накинутое на плечи, прикрывали меня. Выйти к нему в таком виде было немыслимо, но еще