10000 миль, чтобы найти тебя - Мерседес Рон

Уверен, жизнь Николь будет полноценной, счастливой и прекрасной рядом с вами, без постоянного напоминания, которому она бы подвергалась здесь и которое бы преследовало ее всю жизнь.

Надеюсь, ты сможешь объяснить нашей племяннице причины, по которым она никогда не должна покидать Индонезию.

Не дай бог, если с ней что-то случится. Я от всего сердца желаю вам всего наилучшего.

Девон Лейтон.

Я прочитала письмо три раза подряд.

И тогда поняла.

Все это было правдой.

Все.

Словно с моих глаз наконец-то сняли повязку. И в то же время у меня возникло ощущение, будто вся моя жизнь по-новому пронеслась у меня перед глазами.

Мне пришлось сесть на пол, потому что я боялась упасть.

Мне удалось избежать падения в обморок. То, что я испытывала, было довольно странной смесью. Мне только что на глаза попалась деталь головоломки, о существовании которой даже не подозревала. Тяжело осознавать, что я столько всего о себе не знала, люди, о которых говорилось в письме, были словно из другого мира, как будто они не имели ко мне никакого отношения. Но они были моей семьей. Это я жила изолированно, в другом мире, который даже не был моим. Хотя сейчас уже он и стал моим. Все, во что я верила и что любила, было основано на лжи. Мне пришлось переосмыслить свое положение в мире, и это ощущалось так болезненно, словно у меня отняли то единственное, что всегда принадлежало мне.

И в то же время… я чувствовала облегчение от того, что в кои-то веки получила ответы от надежного источника, а не от кого-то, кто просто сообщает мне свои открытия, в надежде, что я в это поверю. Ни в коем случае не подразумеваю под этим, что Алекс пытался меня обмануть, однако трудно поверить в нечто подобного масштаба только потому, что тебе так говорят, и тем более если эти открытия переворачивают твою жизнь с ног на голову.

Перед отъездом Алекс попросил меня поговорить с дядей и задать ему вопросы.

Что ж, моего дяди больше не было, но нашлось такое письмо, и в нем… черт возьми, и в нем я обнаружила, что где-то далеко есть кто-то, кто вздумал решать за меня, что для меня будет лучше.

Девон Лейтон был моим дядей, как и Кадек, и они оба решили скрыть правду ради меня.

Волновало ли меня это? Разумеется.

Стала бы я менять свое прошлое, воспитание и детство на отличное от того, что было у меня?

Нет.

Я росла счастливой девочкой, да, без родителей, и тем не менее счастливой.

У меня не было ни малейшего представления о том, что мне делать дальше. Смерть моего дяди подкосила меня, и я больше, чем когда-либо, чувствовала необходимость найти ответы и определить свое происхождение… Мне всегда была любопытна эта часть меня, было интересно узнать о своей английской крови, о том, каково это – жить в таком городе, как Лондон, и страх парализовал меня, заставляя довольствоваться тем, что у меня было и что было мне знакомо, но столь внезапная смерть моего дяди…

Я чувствовала, что мне предстоит еще столько всего открыть для себя, столько узнать… И не буду лгать, я всем сердцем скучала по Алексу. За последние несколько дней я сто раз открывала и закрывала нашу с ним переписку в телефоне. Слышать его голос было подобно действию ибупрофена для моей души, но мне не хотелось начинать что-то, что причинит боль нам обоим, потому что… каковы были шансы, что мы с ним увидимся снова?

Я продолжила разбирать вещи своего дяди, но не нашла больше ничего, что касалось бы Девона или моих родителей. В итоге сложила все его вещи в коробки, рассортировала то, что было важно сохранить на память, хотя точно знала, что ни моя бабушка, ни я больше не сможем пережить боль, связанную с разборами его вещей, поэтому остальное мы пожертвовали либо выбросили. Тяжело было видеть комнату дяди пустой, и еще тяжелее было оставлять мою бабушку в одиночестве, погруженную в свое горе и не желающую делать ничего, кроме как молиться. Но мне нужно было какое-то время побыть наедине со своими мыслями, дать себе возможность прожить весь спектр эмоций.

В тот день я отправилась в свое безопасное место, решила надеть купальник и взять доску для серфинга. Меня не видели на пляже уже несколько недель, и вот во мне наконец нашлись силы отправиться туда.

Я никому не стала рассказывать, хотя мои друзья очень хотели застать меня за чем-то помимо плача или общения с бабушкой, но мне нужно было побыть одной.

Нахождение в воде… помогало мне. Я мало занималась серфингом, в основном просто сидела на доске, наблюдая за горизонтом, до тех пор, пока солнце не начало садиться и не залило все вокруг потрясающими красками.

Я неосознанно оглянулась назад… туда, где раньше был балкон комнаты Алекса.

У меня возникло неприятное давление в груди… Я вспомнила нашу первую встречу, когда, сама не зная почему, позволила незнакомцу увидеть себя обнаженной на камнях, чуть дальше отсюда. Невольно вспомнила связь, силу его взгляда, который очаровал меня несмотря на расстояние, а затем улыбнулась, вспомнив тот день, когда мне удалось украсть у него волну и мы с ним впервые поговорили.

Я больше ни к кому не испытывала таких сильных чувств… Мне было прекрасно известно об этом, оттого и так грустно. Конечно, не говорю, что больше не влюблюсь в этой жизни, потому что я влюблюсь. В мире жили миллионы людей, и невозможно такое, что для меня существовал только один человек, но обстоятельства, в которых мы жили, время и место… Я знала, что это не повторится, потому что подобное случается лишь один раз в жизни.

Мне пришлось закрыть глаза от острой боли в груди.

Было так больно… из-за дяди, из-за Алекса, из-за того, что я больше никогда его не увижу, и из-за того, что мне пришлось столько всего потерять за такой короткий промежуток времени…

Я спрыгнула со скалы и нырнула под воду, в поисках кислорода в месте, которое дало бы мне все, кроме этого, однако в каком-то смысле именно оно дало мне покой.

Я спускалась все ниже и ниже, потому что мне хорошо давалось подводное плавание, а когда больше не могла держаться, уперлась ногами в песок и поднялась, выпуская воздух маленькими пузырьками.