Андреа. «Начало» - Адриана Бринн

А? Что, черт возьми, только что произошло? Я, блядь, выиграла.

— Ты не победил, Лукан. Я первая вырубила твою задницу. — Я напоминаю ему на случай, если у него поврежден мозг.

— Нет, principessa, ты, может, и вырубила меня, но бой был далеко не окончен, и не я сдался. — Должно быть, он чувствует мое замешательство, потому что продолжает. — А теперь иди и нарядись. Сегодня я отведу тебя в одно стильное место.

Он поворачивается, чтобы уйти, не забыв сказать.

— Ты заключила сделку, Андреа, блядь, выполняй ее. — С ухмылкой на лице он уходит, оставив за собой последнее слово. Отлично, похоже, у меня сегодня свидание, но я заставлю его пожалеть об этом.

ЭТО НЕ СКАЗКА

ЛУКАН

«Я бы хотела иметь больше времени, чтобы найти темные силы и присоединиться к их адскому крестовому походу». — Мортиша Аддамс

Прошло уже несколько часов после жаркого, как ад, боя между мной и Андреа. Она никогда бы не согласилась тренироваться со мной или даже находиться в одной комнате со мной, если бы я не заставил ее. Я даже не чувствую вины за те меры, которые мне пришлось принять, чтобы заставить Риана, личного охранника Бенедетто, не появляться сегодня утром в спортзале, чтобы тренировать Андреа. Мне не пришлось бы прибегать к грубому обращению с ним и запирать его в туалете для охранников. Он мог бы избежать всего этого, если бы просто согласился исчезнуть на целый день. Так что, если подумать, он сам виноват.

Черт побери.

Что, черт возьми, происходит с этой девушкой?

Эта девушка слишком упряма. Ее умный рот немного раздражает, но, если честно, этот умный рот и грубое отношение заставляют меня напрягаться.

Я — Лукан Вольпе, и мир будет принадлежать мне, хочу я этого или нет. Так почему же эта девушка заставляет меня возвращаться к ней снова и снова?

Я бросаю на нее взгляд: она сидит на пассажирском сиденье и смотрит на все, кроме меня. Почему я хочу, чтобы эти гипнотизирующие карие глаза смотрели на меня?

Я в полной заднице.

Я останавливаюсь перед Музеем искусств Детройта. Это мое любимое место, когда стены словно надвигаются на меня. Это место что-то значит для меня; именно здесь мы с мамой устраивали «особые свидания», как она их называла. Мы приходили сюда, и она рассказывала мне о картинах, скульптурах и их значении. Она также рассказывала, что чувствовал художник, когда создавал произведение. Я находил это поистине захватывающим, как кто-то двумя руками может создать такую красоту. Одна работа, сделанная из стекла, запомнилась мне навсегда. Это была маленькая девочка, стоящая на коленях и закрывающая уши, в то время как ее окружали страшные существа.

В тот день я спросил маму, что чувствовал художник, когда создавал это произведение. Она сказала: «Она пытается заставить мир замолчать, любовь моя». Моя юная сущность не могла понять смысл ее слов, но каким-то образом я почувствовал боль моей мамы.

Я хотел этого.

Я хотел заставить замолчать все голоса в моей голове.

Голоса дома.

В тот самый момент я рассказал маме о том, что хочу сделать со своей жизнью, и попросил ее купить мне все необходимое, потому что я тоже собираюсь создавать искусство. Искусство, которое заставит замолчать всех ужасных существ, способных однажды причинить мне боль. Я никогда не забуду выражение ее глаз — не разочарование, а печаль.

Она знала, что мне это никогда не светит, но все равно покупала мне все необходимое и даже записала меня на уроки рисования с моим личным учителем. Однажды, когда мне было шесть лет, мой отец пришел домой пораньше и узнал о моем новом увлечении. Он показал мне, что он думает об этом, сломав мне руку и разбив маме губу. Тогда-то я и узнал, каково мое истинное предназначение в этой поганой жизни.

Я отгоняю плохие воспоминания, потому что нет смысла думать о прошлом. Я не могу его изменить, так зачем об этом думать? Я останавливаю машину и отдаю ключи парковщику, затем бегу к пассажирской двери и протягиваю руку Андреа. Сегодня она выглядит восхитительно. На ней облегающее платье цвета ее кожи, как будто его нарисовали. Все, что я знаю, это то, что она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее съесть, а я умираю от голода. Будь я мужчиной другого типа, я бы сказал ей, как потрясающе она сегодня выглядит, и если бы у меня был с собой этюдник, я бы с удовольствием перенес такую красоту на бумагу.

Но это не сказка, и я не принц.

ПРОСТО ПРИТВОРЯЮСЬ

АНДРЕА

«Деньги делают меня романтичной». — Одри Хепберн

Из всех мест, куда этот неандерталец мог бы повести меня на свидание, я никогда не ожидала, что это будет художественный музей. Я уже ходила на всевозможные свидания — катание на роликах, кино, рестораны, но это было для меня в новинку. Лукан арендовал на ночь весь музей. Здесь нет никого, кроме нас двоих.

Это слишком интимно.

Я не могу спрятаться здесь.

Музей искусств Детройта прекрасен. Это, конечно, не Лувр, но картины и скульптуры, выставленные здесь, поистине великолепны. По какой-то причине Лукан здесь молчит и ведет себя странно. Не то чтобы он вел себя нормально, но здесь он почти беззащитен. Не очень-то весело пинать человека, когда он лежит на дне. Я планировала устроить ему ад на этом свидании, но как я могу, когда он выглядит так, будто кто-то только что убил его щенка?

Да, странно. Я знаю.

Он организовал частную экскурсию по музею, и гид рассказал нам обо всех экспонатах, которые здесь выставлены. Одно произведение привлекло мое внимание, и я подошла к нему, чтобы рассмотреть поближе. Мое сердце сжимается в груди от того, что я вижу перед собой. Это скульптура крошечной девочки, которая закрывает уши, а над ней нависают монстры. Я присматриваюсь к этикетке, она гласит: Nascondersi dai mostri. Я уверена, что исказила название.

— Скрываясь от монстров. — Лукан шепчет мне на ухо. Я даже не заметила, как он пристроился рядом со мной. Я все еще с благоговением смотрю на стоящую передо мной скульптуру.

— Она так трагически прекрасна. — Я чувствую такую связь с этим произведением. Как будто кто-то забрался в самую глубину моей души и обнаружил мой самый большой страх.

Маленькая девочка выглядит такой испуганной и одинокой.

— Да, это так, — прошептал он так тихо, что я чуть не пропустила это