Гриндер - Саманта Уиски

равно, кто узнает. Черт, возможно, мне придется поцеловать тебя публично, просто чтобы обозначить свою территорию для всех парней в округе. Ты не можешь доверять похотливым хоккеистам.

— Давай просто оставим это между нами на сегодня, хорошо? По крайней мере, пока мы не сможем поговорить наедине.

Мне не нравилось, как это прозвучало. Я наклонился и прошептал ей на ухо:

— Конечно, если ты имеешь в виду, что я планирую раздеть тебя позже.

Она улыбнулась и покачала мне головой.

— Позже.

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не поцеловать ее, но я уважал ее желания. Надеюсь, она не думала, что у нас был секс на одну ночь, но после всего, что она видела, я не мог винить ее, если бы она так подумала.

Сегодня вечером мне просто нужно было исправить эту линию мышления. Я едва мог дождаться.

С молотком в руке я взобрался на плоскую часть на вершине замка Летти и начал прикреплять черепицу к верхушкам башен. После каждого ряда я смотрел вниз, чтобы увидеть Бейли за работой, ее внимание было сосредоточено исключительно на зеленом чешуйчатом драконе, который будет охранять замок моей принцессы. Не то чтобы Летти в этом нуждалась. Моя девочка с большей вероятностью схватила бы меч, и сама стала защищать свой собственный замок.

Но мне чертовски понравилось, что Бейли вкладывала свою любовь в подарок Летти так же, как и в наш дом — без оговорок и сожалений. Пока что.

Я выбросил эту мысль из головы. Бейли не была такой, как все остальные женщины. Если бы она ушла, то это произошло по чертовски веской причине. Мне просто нужно было убедиться, что я ей его не подарю.

— Подай мне еще одну? — попросил я Уоррена, и он продолжил нашу сборочную линию, пока я покорял эту сторону крыши, а Рори — другую.

Взяв в руку еще одну черепицу, я поднял ее до линии крыши и начал прибивать…

— Ну, разве это не самая милая вещь на свете!

Приторно-сладкий голос задел каждый мой нерв и отправил их всех к черту за ту миллисекунду, которая потребовалась ей, чтобы заговорить.

Хелен.

Моя голова повернулась, чтобы увидеть нашего незваного гостя, и моя челюсть отвисла одновременно с молотком.

Молоток, который обрушился прямо на мой гребаный палец.

— Проклятье, твою мать! — крикнул я, бросая молоток на пол рядом с собой и осматривая свою руку.

— Что ж, мне кажется, не совсем уместно использовать подобные выражения в присутствии нашей дочери, не так ли? — спросила она, сжимая свои идеально ухоженные руки в кулаки и кладя их на бедра, обтянутые одеждой от «Прада». Она поджала губы под огромными солнцезащитными очками, ее длинные светлые волосы струились по спине, и ледяная ярость наполнила мои вены.

Каждый молоток вокруг нас остановился, когда мы стали центром притяжения.

— Поскольку Летти здесь нет, я буду использовать те выражения, которые сочту нужным. Какого хрена ты здесь делаешь, Хелен?

— К черту все это, дай мне посмотреть на твою руку, — прикрикнул Уоррен, осматривая мой пульсирующий безымянный палец на левой руке. — Черт возьми, ты сильно ударил его. Можешь его согнуть?

— Летти. Какое ужасное прозвище. Я пришла повидать Скарлетт, потому что завтра у нее день рождения, разумеется, — сказала она так, будто это было просто — будто она была из тех мам, которые все время думают о своем ребенке.

— О, ты придешь на вечеринку? — спросил новичок.

— Заткнись нах*й, новичок, — оборвал его Рори.

— Вечеринка, завтра, да? — спросила Хелен.

— Ты можешь согнуть его? — снова спросил Уоррен.

Это было трудно, — как отвести взгляд от паука, которого нужно убить, — но я перестал на нее смотреть. И согнул пальцы.

— Да, но чертовски больно.

Палец был красным, пульсирующим, и, вероятно, его нужно было зафиксировать бинтом.

— По крайней мере, он не сломан. — Уоррен посмотрел туда, где ждала Хелен. — Может быть, поговорите с ней в доме, — прошептал он. — Не всем этим парням нужно знать о твоих делах за два дня до того, как мы сразимся с Онтарио.

Я кивнул в знак согласия и спрыгнул с вершины замка. Глупо, учитывая, что я мог бы просто облажаться множеством способов, но это не могло больше ждать.

— Гейдж, — позвала Бейли.

— Позже, — огрызнулся я на нее, затем закрыл глаза. Я глубоко вздохнул и повернулся туда, где она стояла, забрызганная краской, даже на кончике ее восхитительного носа. — Боже, прости, Бейли. Просто… Мне нужно разобраться с этим.

Она кивнула, движение было слабым. Я хотел поцелуем стереть испуганное выражение с ее лица, заверить, что я не собираюсь делать с Хелен ничего такого, о чем мог бы пожалеть, но сначала мне нужно было выгнать гадюку из нашего дома.

— Так приятно видеть, что ты все еще таскаешься за Гейджем, Бейли, — промурлыкала Хелен.

Взгляд заволокла красная пелена.

— Зайди в гребаный дом, Хелен.

Она покачивала своей задницей вверх по лестнице впереди меня, пока я обдумывал то, что собирался сказать. Мне хотелось разорвать ее на куски за то, что она бросила нашу дочь, но я должен был держать голову прямо. Я ждал этой возможности почти два года и не мог ее упустить.

— Здесь мило, — сказала она, оглядывая нашу комнату для завтраков, ведущую на кухню. — Художница, да? — спросила она, увидев два мольберта, которые Бейли выставила на солнечный свет, чтобы она могла рисовать вместе с Летти.

— Бейли оказывает хорошее влияние, — сказал я, проходя мимо нее и направляясь прямо к столу на кухне. Я открыл картотеку внизу и вытащил оттуда конверт из плотной бумаги. — На самом деле я очень рад, что ты пришла, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее, когда я вернулся в столовую. Я не хотел, чтобы она была на кухне. Хелен была как болезнь, и мне хотелось, чтобы она была как можно дальше от любимой комнаты Бейли и моего любимого воспоминания.

— Я тоже, — сказала Хелен, натягивая солнцезащитные очки на макушку. — Но мне жаль, что здесь нет Скарлетт. Она спрашивает обо мне?

Ее глаза были широко раскрыты, но в них не было ни печали, ни искренней заботы о маленькой девочке, которую мы создали.

— Нет.

Ее рот приоткрылся.

— Серьезно? Я имею в виду… Я ее мать.

— Только на уровне биологии, — не отрицаю я. — Ты ушла, когда ей едва исполнилось два года, в ту минуту, когда доктор сказал, что я пропущу остаток текущего сезона и весь следующий. Все, что она знает о тебе, — это то, что тебя здесь нет.

Она выпрямилась.

— Что