Император ярости - Джаггер Коул

Внезапно Мал тоже замирает.

— Ты девственница?

Вопрос ударяет, как кулак, и я заставляю себя отвести взгляд, решив сохранить голос ровным.

— Нет.

Рука Мала скользит к моему подбородку, крепко сжимает его и поворачивает мое лицо к нему, заставляя встретиться с его интенсивным взглядом.

— Ты лжешь.

— Я не…

— Не надо, — резко обрывает он меня, его голос настолько острый, что у меня скручивает живот. Его хватка слегка усиливается, не болезненно, но достаточно, чтобы передать четкий посыл.

Брови Мала хмурятся.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать шесть, — бормочу я, лицо пылает.

Да, эта часть определенно приходила мне в голову, когда я представляла, как потеряю девственность: что сказать, если кто-то спросит, почему это мой первый раз в таком возрасте.

Я просто никогда не представляла, насколько это будет жалко и неловко.

— И я прав, не так ли.

Ничего не говорю. Губа закушена между зубами, пока я отворачиваюсь.

Мал наклоняется и кусает один из моих сосков.

Сильно.

Я визжу, резко вздыхая, когда боль возвращает мое внимание к нему.

— Не так ли.

— Да, — наконец бормочу я, лицо пылает. — Доволен?

Он ничего не говорит. Но внезапно он отстраняется, слезает с меня и встает с кровати. Я хмурюсь, смущенная и, к своему стыду, ненавидя чувство отверженности, которое возникает у меня в груди, когда наблюдаю, как он поворачивается и начинает снова надевать джинсы.

Господи, я что, расстроена, что псих решил не трахать меня в первый раз?

Обратись за профессиональной помощью, Фрея.

Мал надевает рубашку и поворачивается, чтобы взглянуть на меня, пока я сворачиваюсь на кровати и натягиваю простыню на свою наготу.

— Завтра вечером, — бормочет он. — Мы это исправим.

Я моргаю, ум лихорадочно работает.

— Прости, что?

— Я заберу твою девственность, Фрея, — говорит Мал, его голос спокойный, как будто он сообщает что-то простое, вроде погоды. — Это соглашение не работает, если ты девственница.

Мое сердце бешено колотится, пока я пытаюсь что-то сказать.

— Я… занята завтра. У Анники девичник.

Это даже не ложь. Действительно то, что у меня запланировано на завтра.

Мал ничего не говорит, пока он возвращается к кровати. Он протягивает руку и обхватывает мой подбородок, проводя пальцами по горлу, пока наклоняется ближе.

— Мне все равно.

Темнота в его тоне посылает волну страха через меня, смешанную с чем-то еще — чем-то, в чем мне стыдно признаться.

Как и все, что он заставляет меня чувствовать.

— Завтра, — тихо рычит Мал. — Ты моя.

Его слова висят в воздухе еще долго после того, как он ушел, и мое тело все еще дрожит, когда я заползаю в кровать, а рассвет начинает подниматься над горизонтом Манхэттена.

Само собой разумеется, сон не приходит легко.

16

ФРЕЯ

Когда мы с Анникой собираемся вместе, все имеет свойство… выходить из-под контроля.

Быстро.

Но сегодняшний вечер, возможно, установит новый рекорд.

Громкий, алкогольный храп привлекает мое внимание. Я фыркаю, бросая взгляд на Аннику, которая лежит лицом вниз на одной из двух кроватей в отеле, все еще в своем вечернем платье, ее рыжие волосы раскинуты вокруг, как на месте преступления.

Другая кровать занята Ханой Мори, сестрой Кензо — которая, как выяснилось, чертовски крутая. Она тоже крепко спит после того, как напилась с нами. Но в отличие от горячего беспорядка на другой кровати, который представляет собой моя лучшая подруга, сестра Кензо — это ее обычная, хирургически собранная версия себя.

Ее серебристые, бело-русые волосы идеальны, аккуратно уложены назад и набок на подушке. Платье, в котором она была сегодня, висит на вешалке на двери ванной. Она действительно под одеялом, аккуратно, лицом вверх, со сложенными на груди руками.

…Я имею в виду, что на ней чертова маска для сна.

Я мечтала о том, чтобы быть такой же собранной, как Хана, даже когда она просто спит.

Тоже пила всю ночь. Но я знала меру, что хорошо, учитывая всю эту погоню на машине и пересечение границы.

Я же говорила, что все быстро вышло из-под контроля.

Вечер начался достаточно невинно. Сестра Анники, Тейлор, взяла Аннику, ее подругу Фуми — которая, кстати, сводная сестра Кензо, но это долгая история — и меня в невероятно потрясающий ресторан с тремя звездами Мишлен. Тейлор и Фуми должны были уйти после ужина, потому что у них рано утром суд, ведь они крутые юристы. Именно тогда к нам присоединилась Хана.

Я виню караоке, которое последовало дальше, как первый домино, который начал все, что привело нас сюда. Несколько раундов напитков, вероятно, тоже не помогли. Как и то, что мы трое демонстрировали свои «скрытые таланты».

Хана, например, может выпить шот, не используя руки. Что касается меня, я нашла группу пьяных, глупых, возбужденных финансистов-дурачков и сказала одному, что хочу связаться с ним позже и позволить ему «трахнуть меня, как животное».

…Апофеоз моего «грязного разговора». Дерьмово, знаю.

Цель заключалась не в том, чтобы трахнуть этого придурка. А в том, чтобы он дал мне свой разблокированный телефон, чтобы я могла оставить ему свой номер.

Вместо этого я быстро перевела себе пять тысяч с его счета через Venmo.

И именно тогда мы с Анникой и Ханой решили свалить отсюда к чертям.

Однако за пределами клуба все действительно пошло наперекосяк. Как идиотка, я сказала Хане, что Анника — мастер воровства. Что она может украсть что угодно. «Даже спортивные машины!» — хвасталась я.

И, похоже, Хана такая же любительница эскалации ситуаций, как мы с Анникой. Потому что вскоре мы уже подбивали Аннику взломать чертов Bugatti, припаркованный на улице.

Прежде чем я успела опомниться, мы уже катались по Нижнему Манхэттену на угнанном суперкаре за триста тысяч долларов, а за нами появились копы. Чтобы сделать все еще веселее, у меня был зажженный косяк, а у Ханы в сумочке был пистолет, на который у нее не было разрешения.

Да.

Если бы мы были умными, мы бы сразу же признали поражение и наняли хорошего адвоката. Но, к черту это.

— Я выдыхаю, делаю глоток водки из стакана, любезно предоставленной мини-баром в номере отеля. Поворачиваюсь к окну и прислоняю лоб к стеклу, глядя на Монреаль.

Да. Монреаль.

Опять же, я не могу достаточно подчеркнуть слово «эскалация».

Погоня на машине, чтобы уйти от копов, превратилась в погоню по шоссе, чтобы уйти от полиции штата. В этот момент, черт возьми, можно уже идти ва-банк, верно?

Так мы