Освобождение Луки - Виктория Эвелин

Джейд протянула руку и схватила его за шею, притягивая к себе, чтобы прошептать ему на ухо. Элис понятия не имела, что она сказала парню, чтобы заставить его расслабиться, но она заслужила чертову медаль. Элис наблюдала, как напряжение и гнев мужчины медленно спадали, пока он не прижался щекой к ее волосам, слабо улыбаясь.

Джейд быстро поцеловала его в губы и продолжила свой путь к Элис. Мужчина последовал за ней, и, хотя он выглядел раздраженным, тень улыбки появилась на его губах.

Элис быстро направилась к паре. Если бы она ждала, пока Джейд доберется до нее, это заняло бы весь день.

Джейд притянула ее к себе, чтобы крепко обнять, затем отпустила.

— Итак, ты пара Луки! Это так волнующе! Этот ворчун позади меня — Тео. Один из братьев Луки. — Джейд указала большим пальцем на мужчину, который теперь с любопытством разглядывал Элис.

— Иззо тоже твой брат? — спросила она. Сколько у Луки братьев и сестер?

— Да, — просто сказал он.

Один брат — болтливый, а другой тихий и задумчивый. Она снова оглядела комнату. На кого Лука был больше похож?

Тео продолжал пристально смотреть на нее, но Элис не знала, что еще сказать. Она указала на его руку.

— Эм… Мне нравятся твои татуировки.

Джейд громко расхохоталась, а затем просияла, увидев удивленное лицо Тео. Она схватила его за руку, и мурлыканье отозвалось в его груди.

— Я же тебе говорила.

Элис не была уверена, о чем они говорили, но она с тоской вздохнула, услышав их разговор. Тео замурлыкал и уставился на Джейд так, словно она была самим солнцем.

Она надеялась, что однажды Лука сможет смотреть на нее так же. Если бы они с Тео были братьями, то, возможно, он не счел бы отношения между людьми и клеканианцами непривлекательными.

— Позволь мне представить тебя всем, — радостно сказала Джейд, ковыляя к столу и таща за собой одурманенного Тео.

Когда они приблизились, опередив Элис, большой демон встал и тепло поприветствовал пару.

Должно быть, он только выглядит пугающе. Элис попыталась побороть внезапную реакцию страха.

Джейд повернулась к ней.

— Это Рейго. Он действительно отличный парень и один из хороших друзей Тео и Луки.

Элис улыбнулась, когда демон отвесил ей низкий официальный поклон.

— Для меня большая честь познакомиться с другой человеческой женщиной.

Ну, он может выглядеть как демон, но у него манеры принца.

Он нервно переводил взгляд с нее на Джейд.

— Извини, если мой внешний вид тебя поразил.

Элис почувствовала укол вины за свою предыдущую реакцию.

— Нет, это моя вина. Я все еще не привыкла видеть инопланетян, которые выглядят… чужими, — тупо закончила она.

Тео направился к свободному месту рядом с Рейго. Двое мужчин сели и начали непринужденно разговаривать.

Джейд неловко опустилась на стул.

— Я пыталась объяснить, что такое демон на нашей планете, чтобы подготовить его к реакции других людей, но я чувствую, что он обиделся, — прошептала она, оглядываясь на Рейго. Она улыбнулась. — Он самый большой «мишка» на свете, и его мечта — найти себе пару. Я думаю, тот факт, что большинство из нас довольно сильно боятся его, когда впервые видят, немного разрушил его надежды.

Элис снова посмотрела на Рейго и почувствовала, как в ее груди расцветает сочувствие. Конечно, сначала он выглядел как нечто из ночного кошмара, но теперь, когда она узнала его, то обнаружила, что он по-своему очень красив. Если бы она не была так увлечена Лукой, она была уверена, что смогла бы сесть на поезд сексуального демона. Элис решила, что попробует уговорить Ванессу встретиться с ним.

Глава 11

Лука

Лука наблюдал из-за деревьев, как Элис загорает на своем плавучем патио. Оранжевый свет плясал на ее блестящих каштановых локонах, и он мог различить лишь более светлые оттенки золота, обрамляющие волосы вокруг ее овального лица.

Свободные шорты и рубашка без рукавов достаточно хорошо прикрывали ее, но не мешали его разуму угадывать мягкие изгибы под ними. Она была похожа на что-то из лихорадочного сна. В его случае, она действительно была чем-то из снов.

Сияющий билом, плавающий в озере, отражался на ее лице, скрывая истинный цвет ее глаз, и он поймал себя на том, что проклинает этих прекрасных созданий. Какими бы завораживающими ни были билом, темно-синие глаза, о которых он мечтал, были в сто раз привлекательнее.

После того, как он проснулся в своей постели и его братья объяснили, что с ним случилось, он был совершенно разбит. Насилие Хеласа над ним было травмой, которую он смог преодолеть со временем, но если он нашел настоящую пару только для того, чтобы потерять ее из-за того, что сделал Хелас… Что ж, он не знал, сможет ли оправиться от этого.

Сколько он себя помнил, он тосковал по паре и семье. Его собственная мать умерла прежде, чем его разум стал достаточно зрелым, чтобы должным образом вспомнить ее. После ее смерти его отец сделал все, что мог, чтобы равномерно распределить свое внимание между пятью детьми, но когда Лука вспоминал свое детство, он не мог не вспомнить, что чувствовал себя заброшенным.

Он всегда хотел, чтобы у него была женщина, принадлежащая только ему. Та, чье внимание не было разделено между многими. Женщина, которую он мог бы осыпать любовью и которая, надеюсь, ответила бы взаимностью. Постоянная пара, с которой он мог бы разделить свою жизнь.

Но в напряженном мире, где преданность делу спасения своего вида перевешивала преданность любому отдельному человеку, найти жену, которая согласилась бы остаться с одним мужем, было почти невозможно.

Насколько известно клеканианцам, существовало только три совместимых вида. Диаски, которые живут на перенаселенной планете на расстоянии нескольких галактик, и чьи самки убивают своих партнеров после успешного спаривания. Риги, которые были мирными и робкими, но вымерли после того, как их планета была уничтожена астероидом десятилетия назад. Траксиане, от которых произошли Лука и его братья и сестры.

Ни траксиане, ни диаске не были заинтересованы в миграции в Клеканию, независимо от того, сколько раз правительство пыталось убедить их. Возможности для гетеросексуального клеканского мужчины были, мягко говоря, ограничены.

Будучи молодым самцом, Лука понимал, что найти самку, которую он мог бы назвать своей, которая ослабила бы свою бдительность и открыто любила бы его так, как его мать любила его отца, могло произойти только в том