Освобождение Луки - Виктория Эвелин

Она была так прекрасна, сидя там, улыбаясь. Все его мечты о ней сбылись. Его подсознание не сыграло с ним злую шутку, подчеркнув красоту ее глаз или соблазнительные изгибы ее тела. Она была настоящей и совершенной. Искренняя, беззаботная улыбка промелькнула на ее лице, и она рассмеялась над чем-то, что сказал мужчина рядом с ней, Рейго.

Стойте-ка. Рейго? Туманные чары, наложенные ее обликом, рассеялись. Она разговаривала и смеялась с Рейго.

Он шагнул к ней с мрачными намерениями, но остановился, почувствовав себя так, словно кто-то ткнул его в лодыжку раскаленной металлической дубинкой. Боль усиливалась, и холодный пот, выступивший на его коже, сказал ему, что ему нужно как можно скорее избавиться от больной ноги, иначе он выставит себя на посмешище, упав в обморок перед своей парой.

Это ошибка. Я должен убраться отсюда. Она еще не видела меня.

Без предупреждения комната начала погружаться. Его взгляд метнулся к панели управления и нашел Метли. Она теребила пятнышко на своем темно-синем жилете длиной до пола, не подозревая о его убийственном взгляде.

Он снова оглядел комнату в поисках стула. Все, что он мог сейчас сделать, это переждать. Ближайшее к нему свободное место находилось по другую сторону стола от Элис.

Он медленно подошел к креслу, стараясь выглядеть беспечным и небрежным, но, скорее всего, выглядел сумасшедшим. Капелька пота скатилась по его виску, и он быстро вытер ее. Он неуклюже плюхнулся в мягкое кресло, привлекая взгляды ближайших к нему посетителей.

Она даже не заметила, что я пришел!

Он стиснул зубы, когда понял, что его смелые попытки игнорировать травму были напрасны. Он мог бы доползти до своего стула, а она все еще была бы поглощена разговором с Рейго и… Веракко!

Веракко, зеленокожий мужчина из рода свадаэтов, заговорил с ней с легкой усмешкой, тронувшей его губы. В ответ она лучезарно улыбнулась ему, смеясь над любой предположительно бессмысленной вещью, которую он сказал. Лука скрестил руки на груди и попытался пронзить мужчину мысленным взглядом.

Клеканийцы свадаэт из засушливых западных пустынь были очень замкнутой культурой и развивались в относительной изоляции от других клеканийцев. Они, как правило, предпочитали уединение и простоту пустынного оазиса, в котором они жили.

Из-за своего добровольного уединения большинство свадаэтов были известны как асоциальные и незаинтересованные в большинстве личных взаимодействий. У Веракко не было бы причин разговаривать с Элис, если бы он не находил ее привлекательной и не пытался очаровать. Лука разговаривал с мужчиной несколько раз до этого и никогда не видел даже намека на улыбку на его лице.

Так что помоги мужчине, если он пытается склонить ее на свою сторону. Взглянув на свои отмеченные запястья, Лука немного успокоился. Веракко знал, что она была чьей-то парой. Даже он уважал бы это.

Лука положил скрещенные руки на стол перед собой, хмуро глядя в их сторону. Ему нужно было успокоиться. Когда она, наконец, заметит его прибытие, ее оттолкнет то, что он выглядит таким сердитым.

Он позволил своим глазам ненадолго закрыться, вдыхая через нос, чтобы успокоиться. Ее запах снова ударил по нему, как мешок с камнями. Сладкий, женственный аромат манил его, вызывая желание уткнуться головой в изгиб ее шеи.

Ревность бушевала в нем; он знал, что двое мужчин рядом с ней тоже могли почувствовать ее божественный аромат. Его взгляд метнулся туда, где они сидели, в самый неподходящий момент. Краем глаза она заметила его и моргнула. Широкая улыбка, которой она щеголяла всего мгновение назад, исчезла, когда она заметила его агрессивное поведение.

Так держать, Лука.

Когда его сердце подскочило к горлу, еще один укол тошнотворной боли пронзил лодыжку.

Глава 12

А вот и он.

Элис на мгновение ошеломленно замолчала. Когда она видела его в последний раз, он был грязным и выглядел дико. Теперь его синяки зажили, а кожа из бледной, исцарапанной превратилась в здоровый бронзовый загар. Его волосы, теперь чистые, свисали вокруг ушей темно-каштановыми волнами, по которым ей хотелось пробежаться пальцами. Блуждая взглядом по его телу, она поразилась рельефным мышцам его скрещенных рук. Это не должно было быть возможным, но с тех пор, как его спасли, он каким-то образом стал сильнее еще больше.

Видение, представшее перед ней, было совершенством, за исключением одной мелочи. Он, казалось, кипел. Его красивые бледно-голубые глаза пристально смотрели на нее, и казалось, что каждый мускул в его теле был в состоянии повышенной готовности. Исходившее от него напряжение было настолько ощутимым, что сидевшие рядом с ним на стульях слегка отодвинулись в сторону.

Ее первоначальная радость от того, что она увидела его и рассмотрела его совершенно великолепное лицо, испарилась. Она судорожно вздохнула. Все ее худшие опасения подтвердились. Он был зол на нее. Вероятно, ненавидел ее за то, что она сделала с ним в той камере. Она была глупа, думая, что после всего этого у них могут быть отношения. Тот факт, что у нее появились его брачные метки, должно быть, сводит его с ума.

Она почувствовала, что съеживается под его жестким взглядом, и отвела взгляд. Повернувшись налево, она попыталась снова вовлечь Веракко в разговор. Что угодно, лишь бы отвлечься от обвиняющего взгляда Луки.

— Что ты говорил о платформах у озера?

При любых других обстоятельствах мускулистый мужчина, разговаривающий с ней сейчас, должен был бы очаровать ее. Кожа у него на лбу была успокаивающего бирюзового оттенка, но по мере того, как она спускалась к подбородку и шее, она становилась ярко-зеленой. Его волосы были коротко подстрижены с обеих сторон и оставлены длинными на макушке, что позволяло заметно выделять его заостренные проколотые уши. Пряди цвета морской волны, аквамарина и седины пробивались сквозь его густые угольно-черные волосы и соответствовали цвету его густых бровей.

Веракко был великолепен, но выглядел смертельно опасным, как могла бы выглядеть змея. Когда они впервые заговорили, его сухой сарказм и пессимистичный настрой усилили его змеиную ауру.

Она отметила спокойный интеллект, исходивший от него, когда он описывал платформы глубоким, шелковистым голосом, почти мелодичным. Элис не удивилась бы, узнав, что предки Веракко использовали свой уникальный тембр для приманивания добычи. Да, этого мужчины перед ней, смотревшего на нее горящими зелеными глазами, должно было быть более чем достаточно, чтобы привлечь ее внимание, но она не могла отвести взгляд и мысли от кисло выглядящего мужчины напротив.

— И… Ты меня не слушаешь, не так ли?

О, черт. Он, должно быть, понял, что она не обратила ни малейшего внимания на его описания технологии, используемой в Жемчужном