Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон

Я с любопытством посмотрела на него, чувствуя, как по телу бежит нервная дрожь. Моя сексуальность оказывала на него огромное влияние, как только он терял бдительность. Что пока случилось только раз.

– Но потом ты поедешь обратно в свой пентхаус? После того, как мы…

– Да. – Опомнившись, он отпустил мою руку, будто обжегшись. – Не путай вожделение с симпатией. Вожделение – это импульс. А симпатия – чувство. Я уже говорил, что не испытываю к тебе никаких чувств.

Я взялась за край его брюк.

– Тогда я предпочту сделать все по-своему.

На сей раз я не растерялась. Расстегнула молнию до конца и села на колени, пока он снимал свои узкие брюки. Под ними показались черные брифы. С надписью Givenchy на резинке. Он был так богат, что, подозреваю, подтирал зад простынями из египетского шелка. От очертаний его члена мой рот наполнился слюной. На миг я искренне задумалась о том, чтобы слегка его попробовать. Он был длинным и толстым, а под роскошной тканью отчетливо проступала форма безупречной набухшей головки. Забавно, что все мои замужние подруги говорили, что пенисы – плачевное зрелище. Я считала пенис своего жениха привлекательным. Его единственный недостаток заключался в том, что он прилагался к придурку.

– Печенька. – В голосе Ромео слышалось предостережение.

– М-м-м?

– Ты мне, я тебе. Снимай сорочку, пока я не сделал это за тебя.

Оторвав взгляд от его члена, я развязала розовые атласные ленты, оберегавшие мою скромность. Глаза Ромео вспыхнули от желания, когда две ленты упали ему на грудь. Он схватил меня за талию, приподнял и снова опустил так, что мой вход прижался прямо к его скрытому бельем члену, а потом с болезненным шипением сдвинул меня вдоль всей длины.

Голова шла кругом от глупого страстного желания и адреналина. Пора действовать, пока я не погрязла в сладком искушении и не дала ему то, чего он хотел. Единственное, чего он хотел от меня. Я взяла ленту и потянулась, чтобы прижать его запястье к столбику кровати у него за головой.

– Сначала я хочу изучить тебя. Я еще никогда не прикасалась к мужчине.

Свободная от тонких завязок, моя полная, округлившаяся грудь выглядывала из сорочки, покачиваясь из стороны в сторону, пока я быстро привязывала его запястья к изголовью кровати.

– Не надо меня связывать.

– Да брось. – Я поднесла сосок к его рту, зная, что он поймает и пососет его. – Наверняка у меня ничего не выйдет. Сделай одолжение.

Ромео так сосредоточенно наблюдал, как покачивается моя грудь, и пытался поймать розовый сосок зубами, когда я наклонялась, что позволил мне привязать его левое запястье к столбику.

– Тебе и правда свойственно все портить, – пробормотал он, обхватывая и облизывая мою грудь.

По телу пробежала дрожь.

– Теперь другую руку.

Я наклонилась ниже, и мой живот прижался к его твердой груди, пока я надежно привязывала его запястье к изголовью. Он обхватил мой сосок горячими влажными губами и почти целиком вобрал грудь в рот. Я задрожала от его тепла и опустила руки ему на плечи. Сорочка намокла у меня между ног. Я ощущала пустоту. Сходила с ума от желания. Провела пальцами по его густым чернильным волосам и со стоном запрокинула голову. Он царапнул сосок зубами и тут же обвел его языком. Я раскачивалась на его члене, зная, что оставила следы своего желания на его белье.

– Ох, что я с тобой сделаю, Печенька…

Мое прозвище вернуло меня к реальности. Я вспомнила слова, сказанные им на балу дебютанток. Обесчещена песочным печеньем. Расправив плечи, я отстранилась, свесила ноги и встала возле кровати.

Ромео попытался приподняться, его бесподобный пресс напрягся, когда он понял, что я с обеих сторон привязала его к кровати тройным узлом. Он опустил голову на подушки. Приподнял темную бровь, оставаясь совершенно спокойным и собранным.

– Аккуратнее со взбитыми сливками, мисс Таунсенд. Я терпеть не могу беспорядок, а судя по твоей неуклюжести, твоя меткость тоже оставляет желать лучшего.

Отбросив притворство, я закатила глаза и потянула за ленту, приковывавшую его к кровати, чтобы убедиться, что она накрепко привязана.

– Неудивительно, что Морган тебя бросила. Как партнер, ты смердишь хуже, чем потная кепка малолетки.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я продемонстрировала ему, что мне наплевать, когда отвернулась и взяла баллон со взбитыми сливками с комода. Неспешно подошла к нему, соблазнительно покачивая бедрами. Моя грудь по-прежнему была обнажена, но почему-то я вовсе не ощущала смущения. Этот мужчина относился к моей внешности так, будто она была недостатком, забрал меня против моей воли. Что ж, теперь я превратила свою слабость в силу.

Я заметила несколько шрамов у него на боках. Старые розовые и довольно большие следы на загорелой коже. Любопытство сковало горло, но я знала, что если спрошу, он откусит мне голову.

Выражение лица Ромео стало мрачным.

– Не испытывай меня, Печенька.

– Почему же? Все равно ты никогда не воздерживался от того, чтобы меня наказать. – Я одарила его слащавой улыбкой, взялась за резинку его трусов и стянула их одним движением.

Его член выскочил из них, тяжелый, пульсирующий, набухший. Эта штуковина была огромной. И Ромео хотел засунуть его мне в рот? Да он даже в моем чемодане вряд ли поместится. Возможно, Морган порвала с ним потому, что он вывихнул ей челюсть. Казалось, принять такую штуковину в свою вагину – все равно что родить немецкую овчарку натурального размера.

– О, забыла упомянуть. – Я встряхнула баллон со сливками, наблюдая, как мой будущий муж пытается высвободить запястья, извиваясь, будто зверь в клетке. – Я все детство была скаутом. Таков побочный эффект того, что меня растили примерной девочкой. Я могу завязать все семь видов узлов по памяти, с закрытыми глазами и связанной за спиной рукой. Прости за каламбур. – Я подмигнула.

Ромео прищурился. Стал вырываться еще сильнее, сотрясая всю кровать. Атласные ленты впивались в его кожу, оставляя на ней красные следы.

– Почему ты постоянно жуешь жвачку? – требовательно спросила я, стоя на безопасном расстоянии.

Он сжал челюсти.

– Ответь, и, быть может, я тебя освобожу, – солгала я.

– Не освободишь. А даже если бы сделала это, я не веду переговоры с террористами.

– Это навязчивое состояние.

– Защитный механизм, – поправил он.

– Как и тишина в твоем доме. То, что в твоем представлении рай, для большинства людей ад.

– У ада просто плохая репутация. Солнечно круглый год, полно интересных соседей, и никакой