Собственность заключенного - Ядвига Благосклонная

— Ладно.

- Мне пора. Если хочешь отсюда сбежать, то помалкивай. Я больше не шучу с тобой, Женя. Если ты испоганишь все… — он пригвождает меня к месту своими холодными глазами, — видит Бог, я до тебя доберусь и ты об этом пожалеешь.

От его слов пробегают мурашки по коже, и у меня нет ни капли сомнений, что это последний шанс.

— Я поняла.

— Я надеюсь.

Деловито кивнув, Дамир направляется к двери, открывает ее, как я вдруг вспоминаю:

— Стой! Тебе же придется драться, если я соглашусь!

— Я в курсе.

Дамир уходит, оставив меня с кучей вопросов, но со слабой надеждой, что этот ад все же закончится.

Глава 19

Женя

Захар приходит, как я понимаю, на следующий день. Окидывает меня цепким взглядом и, пройдя вглубь камеры, садится на единственный стул, который обычно служит мне столом.

— Добрый день, Евгения.

День? Хмм, приятно узнать какое сейчас время суток.

— Здравствуйте, — киваю головой, ерзая на кровати.

— Не буду ходить вокруг да около. Что ты решила? Твой ответ?

Надо же, сегодня без светских бесед? Без ужина? Без танцев? Должно быть, мое согласие ему очень нужно. Но я решаю не соглашаться так очевидно и разыграть свою карту…

— Я… Я не знаю, — рассеянно отвечаю, хмуро потупив взгляд. — Дамир… Он… А что, если он узнает?

Да, я играю святую невинность. Хочу, чтобы Захар думал, что я совсем наивная дурочка, что принимаю его слова за чистую монету. Он, возможно, и умный и хитрый, но самолюбие сыграет с этим мужчиной злую шутку.

— С чего бы ему узнать? — хмыкает Захар. — Евгения, ты умная девушка. Разве ты не знаешь как сделать так, чтобы мужчина потерял голову? — вкрадчивым тоном интересуется.

— Я не искушена в таких делах, — бормочу себе под нос, отчаянно краснея.

Стоит сказать, что румянец у меня на щеках неподдельный. Самый настоящий. Говорить о чем-то подобном мне неловко, учитывая, что я до сих пор не была ни с одним мужчиной. Откуда мне знать как задурить мужчине голову, спрашивается?

— Евгения, — Захар неожиданно придвигается ближе и нежно берет меня за руку. Он подавляет своей мощной энергетикой все сопротивление. Давит, не желая принимать отказ. Перехватывает мой взгляд и удерживает, — ты может и не искушена, но природа… Природа все сделала за нас. Если ты отдашься Бахе, он будет есть и пить из твоих рук, девочка. Особенно, если будешь смотреть на него такими невинными глазками, как на меня сейчас.

Все это звучит крайне мерзко. Чувствую себя продажной девкой, на которую вылили ушат дерьма.

— И что тогда? Вы меня вытащите отсюда?

Я перехожу к главному интересующему меня вопросу. Бахметов сказал не доверять Захару, но я и раньше не доверяла этому мужчине, несмотря на всю его убедительность и обаяние.

Внимательно слежу за каждой эмоцией на его лице, пытаясь уловить хоть каплю лжи, но тщетно.

Растянув на губах простодушную улыбку, он сжимает ободряюще мою руку и заверяет таким тоном, точно это миссия всей его жизни:

— Разумеется, Евгения. Я за свои слова отвечаю. Вытащу.

— Каким образом?

— Администрация сейчас со мной, скажем так, дружит, поэтому через нужных людей тебя ночью просто выведут и все. Хочешь, закажу такси до дома?

Ага, такси. Так я ему и поверила. Может, еще ковровую дорожку проложит прям до самого выхода? И тем не менее к Захару не прикопаться. Ни дать ни взять добрый самаритянин.

— А Бахметов… Что с ним будет?

— Это имеет для тебя значение? — брови мужчины взлетают вверх. — С ним все будет в порядке. Он будет драться, заслужит уважение. Будет досиживать срок в относительном комфорте. Хочешь, приходи с передачками, — криво ухмыляется, на секунду показывая свое истинное лицо. — Он, конечно, будет на тебя зол первое время, но, поверь на слово, Евгения, пару месяцев без женщины и он будет рад черту в юбке.

Меня раздражает в каком пренебрежительном тоне Захар отзывается о Дамире, словно он для него марионетка безмозглая. Вот только Бахметов не такой… Не простит предательства, не будет рад мне, если я действительно так поступлю. Вероятно, он все же обведет Захара вокруг пальца, выйдет отсюда следом за мной, чтобы свернуть ушлой журналистке шею.

— Нет, не хочу его навещать, — для правдоподобности брезгливо морщусь. — Я просто хочу домой. И все.

— У тебя есть этот шанс.

Захар пронзает меня своими глазами-рентгенами. Выдерживает паузу в несколько секунд, должно быть, чтобы придать моменту важности, и спрашивает:

— Так каков твой ответ, Евгения?

— Я согласна, — с пораженческим вздохом жертвы отвечаю.

Захар ни в коем случае не должен догадаться, что мы с Бахметовым в сговоре. Это чревато последствиями. И хоть я понимаю, что возможно меня и Дамир обманывает, но из двух зол, как говорится, выбирают меньшее.

— Отлично! — хлопнув в ладоши, мужчина встает, отдергивает пиджак, подносит к лицу дорогущие часы и, кивнув сам себе головой, небрежно бросает: — Мне нужно, чтобы Баха согласился на бой до послезавтра. У тебя есть два дня, Евгения. Сегодня и завтра.

Захар разворачивается и уверенными шагами чеканит на выход, словно уже забыл обо мне. Получил свое и забыл.

— Стойте!

На мой окрик мужчина оборачивается и, нетерпеливо постукивая ногой, сухо уточняет:

— Есть еще вопросы?

— После того, как я… — запинаюсь и, набрав воздух в легкие, выдаю: — после того, как Дамир согласится, когда меня выведут?

— После боя. На бое ты обязана присутствовать. До встречи, Евгения. Помни, два дня.

Захар уходит, и я только сейчас понимаю, как была все это время напряжена. Боялась, что он меня раскусит. Но, кажется, все получилось?

Я дура несусветная. Ведь выбрала Бахметова. Его план. Однако, знаете, один раз он уже сдержал обещание, которое мне дал. Я — нет. А он — да.

Дамир

Меня пасут. Собственно, как я того и ожидал. Даже рассчитывал. Эта игра в шахматы и Захар сделал свой ход, предложив девчонке помощь.

Знает ли он, что я веду свою игру? Вполне возможно, догадывается. Но и он не всесилен. Всего знать не может. И не должен.

У меня есть козырь в рукаве, главное