Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд

Он же, убедившись, что ничего интересного в округе нет, сел на тот же корень, куда я усадила недавно маркизу, и закурил.

Запах табака ударил в ноздри и у меня зубы свело от мысли, что я не прикасалась к сигаретам с того самого дня, как впервые побеседовала с принцем.

– Угостите? – я присела рядом.

Малкольм конечно же поделился на удивление тонкими сигаретами, в которые, помимо табака, оказались намешаны разные травы. Какое-то время мы дымили в полном молчании, но собравшись с мыслями, граф все же заговорил.

– Она наверняка солгала, – почти уверенно произнес он, выпуская в небо облако дыма.

– Почему вы так решили? – уточнила я и стряхнула пепел прямо в траву.

– Ну посмотрите на меня.

Я повернулась и поймала на губах Малкольма мрачную усмешку. Однако совершенно не понимала, к чему он клонит. Заметив мое недоумение, Вейн вздохнул и продолжил.

– Не слишком-то я похож на героя девичьих грез. Да и староват. К тому же, я почти не общался с другими невестами, кроме вас. Мы танцевали с Элеонорой на балу, однако тогда она не проявляла каких-то особенных чувств, разве что немного смущалась, но, как и все, украдкой поглядывала на принца.

Я вгляделась в лицо Малкольма более внимательно. Насколько я помнила, он – старший сын Тети Сары, оборотницы из лесного клана, которая умудрилась выйти замуж за человека, капитана Гвардии. Они с моей матерью почти одновременно родили первенцев. Арману, моему старшему брату, сейчас около сорока восьми, или чуть за тридцать по человеческим меркам, значит, Малкольму столько же. Да и выглядит он вполне в соответствии со своим человеческим возрастом: не сказать, чтобы очень уж изящно сложен, но определенная хищная грация прослеживается. Плечи довольно широкие, обычно у оборотней-коров строение более тонкое, скулы выступают, щетина пробивается, несмотря на упорные попытки ее брить. Колючий взгляд с подозрительным прищуром, низкая линия густых бровей. Я бы сказала, вполне нормальный на вид мужчина, ничего особенного.

Но таки да, молодые аристократки обычно представляют своего героя-возлюбленного несколько иначе. А в случае с Вейном надо еще умудриться разглядеть все его достоинства. Я вот с ним довольно часто общаюсь, и то мне это пока плохо удается. С другой стороны…

– Может, на счет чувств она и соврала, однако на счет своих намерений – вряд ли, – высказала свои предположения я. – Может. она поняла, что Его Высочество не выберет ее в жены, и решила подыскать другой вариант, пока вокруг так много молодых знатных мужчин. Я полагаю, принц Филипп их для того и пригласил, чтобы конкурсантки не слишком расстраивались, когда отбор закончится.

– Вот именно, множество молодых мужчин. Так почему я? – заупрямился Малкольм.

– Вы настолько в себя не верите? – делано удивилась я, вздергивая брови. – В конце концов, у леди. возможно, специфичные вкусы. Да и жених вы выгодный – и при работе, и наследник титула своего отца. У Коллинз хорошее приданое, так что вполне себе пристойная могла бы получиться партия.

– Я не верю в «странные вкусы» и расчетливость маркизы Коллинз. Она показывала себя довольно легкомысленной особой, – почти рыкнул Малкольм.

Ого, злится! Отлично. Я внимательно всматривалась в его черты, в каштановые волосы, которые блестели почти золотом на ярком солнце, но никаких признаков оборота не замечала. Вот же сдержанный кошак, ну хоть ушки покажи или когти выпусти: ни разу не видела оборотня-кота в полуформе, а так хочется поглядеть.

Однако надеждам моим не суждено было сбыться: всего пара глубоких вдохов, и Малкольм окончательно успокоился.

– Вот в вашу расчетливость я как раз смогу поверить, поэтому не надо на меня так смотреть, – вдруг выдал он.

Я сообразила, что пялюсь на графа слишком долго, и рассмеялась в голос.

– Граф Вейн, я упустила уже кучу возможностей выставить себя жертвой вашего домогательства. Неужели вы думаете, что воспользуюсь этой? К тому же, поблизости ведь пара гвардейцев, а может и ваши люди тут ошиваются за деревьями.

Малкольм снова улыбнулся, на этот раз хищно, и кивнул. Сидеть дальше не имело смысла, так что я поднялась, выбросила окурок в траву, хорошенько затоптала и потянулась. Кости приятно хрустнули, разминаясь после десяти минут в неудобной позе.

– Пора возвращаться, пока и в самом деле слухи не поползли.

Глава 34

Когда мы выехали обратно на дорогу, Элеонора уже успокоилась, хоть и поглядывала на Малкольма украдкой. Я хотела приблизиться к ней и хотя бы отвлечь разговором, чтобы не натворила новых глупостей, но Калеб пустил своего коня рядом со мной и обворожительно улыбнулся.

Вернее, это он думал, что обворожительно, я же рядом с ним чувствовала лишь глухое раздражение. Однако демонстрировать злость не стала. Вместо этого сделала вид, что той ситуации с Райной вообще не видела, и постаралась изобразить любезность в ответ.

– Вы повели себя как настоящая воительница из древних легенд, – все с той же широкой улыбкой произнес Калеб, но в голосе его я уловила упрек.

– Однако я, к сожалению, всего лишь современная журналистка, – состроила на лице печальное выражение, которое молодой Барон, кажется, принял за чистую монету.

– Но вы ведь еще и леди! И каковы бы ни были наши желания, мы – носители благородной крови – должны следовать установленным порядкам, – с чувством продекламировал Калеб.

Ну да, точно, следовать правилам и остановиться в развитии. Это что, отрывок из проповеди или из какого-то старого учебника по благонравию?

– По вам и не скажешь, что вас интересует долг или что-то в этом роде, – все же не удержалась от укола я, намекая на нашу предыдущую встречу.

– О, та девушка, хоть и была наряжена в платья, но всего лишь служанка. К таким людям наши законы чести не относятся, – пренебрежительно махнул рукой барон Мюррей.

Я фыркнула: против столь примитивного разделения людей на «знатных» и «незнатных» выступает уже половина знаменитых философов, среди них есть и те, к кому прислушивается сама королева. Но таких болванов только могила исправит, они никогда не откажутся от мысли о своей исключительности по праву рождения: больше-то гордиться нечем.

Я уже хотела высокомерно проигнорировать замечание барона и поторопить коня, но его слова насторожили.

– Может, вы и правы. Кое в чем наша кровь нас определяет, – снисходительно согласилась я постаралась сделать улыбку еще более приветливой. – Но скажите, откуда вы узнали, что эта девушка – служанка?

– Об этом мне рассказал Вотан. Тот священник, которого отослали после прибытия Верховного, –