Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд

– В таком случае разрешите откланяться, – я поднялась, чувствуя, что становлюсь здесь лишней, и поспешно выскользнула за дверь.

В коридоре меня уже ждал Рейнар и в кои-то веки я добралась до спальни спокойно, без приключений.

___________________________

Дорогие читатели, еси вам нравится книга, поддержите ее, пожалуйста, звездочкой и комментарием!

Глава 36

Филипп Тейбер

Как только за Анабель закрылась дверь, я поднялся и подхватил с кресла, где она сидела, длинное серое перо. Покрутил его в руках, прислонившись к столешнице, ощутив на пальцах тепло и заметил внизу, на маленьких частичках пуха, капли алой крови. Должно быть, эти перья причиняют ней боль.

– Чем оно пахнет? – я протянул перо Малкольму, но он оскорбленно отбросил мою руку.

– Я тебе не гончая, – рыкнул он, обнажая клыки.

– И все же, – настаивал я, продолжая крутить перо между пальцев.

Малкольм устало откинулся на спинку кресла и прикрыла глаза:

– Дорожной пылью и чернилами. И кровью слегка. Филипп, она не подходит на роль королевы по объективным причинам: полудемонесса, вспыльчивая и слишком… свободолюбивая. Сомневаюсь, что ей по душе придется предложение просидеть в замке остаток жизни.

– Я тоже так думал при первой встрече, – признался я, отбрасывая перо на стол. Делать этого совсем не хотелось, но не создавать же из него талисман? – Даже имел глупость сказать ей, что на роль моей жены она не подходит. Но мы ведь с тобой знаем, что подойдет любая, на которую я укажу.

– Но амулет – это ведь не байка. Хоть некоторые и не верят, я видел ожог. Уж не хочешь ли ты сказать, что прямо во время бала умудрился незаметно прожечь себе руку, а потом свалить все на магию? – зрачки Малкольма сузились, он напрягся и все тело увеличилось в размерах так сильно, что казалось, сейчас прорвет одежду.

– Как иронично, что я единственный, кому ты клялся никогда не навредить, и при этом именно в моем присутствии ты ленишься контролировать зверя, – судя по плотно сжатым губам, моя попытка перевести тему успехом не увенчалась. – Да, амулет сработал на самом деле, да, на одну из человеческих аристократок. Но и что с того? Если я выберу другую, никто даже не узнает об этом.

Малкольму все же удалось справиться с собой, он тоже поднялся и размял плечи. Движение, как всегда, получилось совершенно не человеческим. Поразительно, насколько звериная сущность меняет людей. Анабель, например, очень быстро двигается, за ее действиями порой трудно уследить.

– Она сбежит, – констатировал сыскарь.

Я лишь пожал плечами.

– Если понадобится – запру ее, решетки на окна поставлю. В конце концов она поймет, что я действовал для ее же блага.

– Она вполне осознает, в чем ее благо, – проворчал Малкольм, направляясь к одному из полупустых шкафов. – И насколько я успел понять, вполне адекватно оценивает свои силы.

Звякнули по столу ножки бокалов из прозрачного хрусталя с золотыми искрами-вкраплениями, по комнате разнесся запах крепкого виски. Малкольм протянул мне бокал, отказываться не хотелось. От его слов на душе отчего-то стало паршиво. Неужели она посмеет мне отказать, если я предложу ей стать королевой? Ни одна девушка в здравом уме не упустит такую возможность! А может, Малкольм преувеличивает?

– Странно слышать от тебя похвалу в сторону аристократки. Уж не влюбился ли ты? – спросил я, глядя на оборотня поверх бокала.

По враз напрягшимся скулам и обострившимся клыкам стало ясно, что я попал в цель. Конечно, Малкольм тут же спрятал эмоции в наполовину опустевшем стакане, но мы достаточно давно знаем друг друга, чтобы понимать с полувзгляда.

Глава 37

Анабель Даркрайс, она же Хоук Берд

Я проснулась под нестерпимый гвалт, шум, причитания и топот. Звуки доносились со всех сторон: из соседних комнат, с верхних этажей, где разместили слуг, со двора и из обеденного зала. Я не различала смысла за этой какофонией, но догадалась, что в форт прибыли обеспокоенные родственники девиц.

Кто-то ругался, кто-то распоряжался на счет дополнительной охраны. Выбравшись на завтрак, я едва не ослепла от множества ярких платьев, медалей на мундирах сыновей знатных родов и блеска стали: родственники потенциальных невест принца старались показать себя во всей красе.

– Похоже, выбор невест для принца обернулся всеобщими смотринами, – пробормотала Амалия, явно не рассчитывая, что ее кто-то услышит.

Сейчас и она, и Рейнар шли за мной в качестве сопровождающих. Когда я вошла в зал, где Его Высочество по традиции завтракал со всеми нами, звуки стали немного приглушенными, но я все равно слышала их даже через толщу каменных стен. Странно, раньше мой слух не был настолько острым. Что же случилось? Неужели вид и… запах свежего трупа так повлиял на птицу.

При воспоминании о мертвой девушке птичья сущность отозвалась всплеском охотничьего азарта. Я поспешила подавить неуместные эмоции и сущность обиженно забилась куда-то в глубины сознания. Ничего, пересидит. Я прежде всего человек, и важно понимать об этом, чтобы не натворить глупостей.

Довольные невесты щеголяли множеством новых украшений, которые им, пользуясь случаем, передали родственники: каждая семья старалась выделить свою кандидатку, ведь от ее успеха зависела судьба всего рода. Я же поймала несколько притворно-сочувствующих взглядов: ну да, вряд ли кто-то из моих братьев решится сунутся в самое сердце змеиного гнезда: того и глядит какая-нибудь девица под венец утащит.

Стол радовал непривычным обилием мясных блюд, на которые остальные девушки смотрели удивленно. Когда вошел принц, я не удержалась и посмотрела ему прямо в глаза. Он едва заметно улыбнулся и кивнул. Значит, специально подстроил. Вот только разумно ли было ради меня одной так значительно менять привычный остальным дамам рацион? И не посчитают ли меня фавориткой Его Высочества из-за этих нововведений?

Завтрак прошел относительно спокойно: дамы стеснялись в присутствии Филиппа расспрашивать друг друга о холостых родственниках, но я уже представляла, как в тишине, за закрытыми дверьми маленьких комнаток-келий они перешептываются о новых потенциальных женихах: принц ведь один, а девиц на выданье больше двадцати.

Когда время, отведенное на еду, вышло, в зал ввалился Верховный. Полы белых одежд волочились за ним по каменному полу, лицо украшала столь надменная и кислая улыбка, будто он зашел в комнату, наполненную гниющими трупами. В руках священник тащил ненавистное кадило и какие-то палочки, судя по виду – благовония.

Я напряглась, и не без оснований. Верховный остановился рядом с троном