Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд

письмо как-то связано с расследованием, то неплохо бы показать его Малкольму. Он не охотничий пес, конечно, но вдруг что-то учует? Однако эту мысль быстро вытеснила другая, гораздо более волнующая:

– Почему важно? – я внимательно всмотрелась в лицо Амалии.

Она, поняв свой просчет, опустила голову тихо цокнула языком.

– Я прочла. Пажа, который передал послание, уже ведут в подземелья на допрос.

– Печать на письме цела, – я ощупала сургуч, убеждаясь, что поставили ее довольно давно. Правда, рисунок оказался мне не знаком: два скрещенных клинка, то ли увитых лозой, то ли окутанных молниями, мне совершенно ни о чем не говорили.

Амалия вздохнула и подняла со стола подсвечник, на котором горел, плача воском, одинокий огонек.

– Бумага дорогая, тонкая, и чернила тоже хорошие – очень темные. Если подсветить вот так, то почти весь текст видно, – она опустила подсвечник за письмо, которое я держала в руках, и сквозь зелый конверт начали проступать четкие, будто написанные рукой старательного первоклассника буквы. Они слегка размывались и плясали в неровном свете, но прочесть действительно можно.

Однако я не стала ломать глаза и просто вскрыла конверт, ведь на нем значилось мое имя. Разумеется, ни подписи, ни обратного адреса неизвестный отправитель не оставил, зато красноречиво изложил свое предложение: некто хотел, чтобы я позорила невест принца в своей газете – тех, на кого он укажет, разумеется – в обмен на мою личную безопасность. В случае, если я откажусь, безымянный злодей обещал «сгноить в темнице» меня лично, а заодно и Малкольма. Ответ мне предлагали оставить на вершине той башни, куда я часто поднималась, чтобы подышать свежим воздухом.

При мысли о том, что не только я, но и глава тайной канцелярии в опасности, сердце неприятно кольнуло. Однако я постаралась сбросить странное наваждение: он же постоянно в опасности, с чего бы мне волноваться? Не маленький, разберется.

Следовать указаниям злодея я не собиралась, а потому вскочила и направилась к двери. Амалия не стала меня задерживать: вместо этого пошла следом, все еще пытаясь соблюдать хоть какое-то подобие этикета.

Проносясь по коридорам, я то и дело с кем-нибудь сталкивалась, и сейчас даже радовалась тому, что мой слух на время снова стал человеческим: множество голосов, стуков и шорохов не утихали ни на мгновение, и будь я птицей, уже свалилась бы с мигренью от такого шума.

Чтобы срезать путь, я направилась по узкому коридору для слуг. Пробегая мимо лестницы, краем глаза заметила в тени под ней какое-то движение. В следующий миг из темноты выскочила одна из невест принца – миленькая девушка с раскрасневшимися пухлыми щечками и волнистыми русыми волосами. Она пронеслась мимо нас, стараясь закрыть лицо, но я все равно узнала в ней маркизу Картьен Жимель. Следом за ней показался черноволосый молодой человек. Лично я его не знала, но его черты так напоминали мне об Элеоноре Коллинз, что сомнений не оставалось – это ее брат.

Озадаченный молодой человек задумчиво глядел вслед девушке, даже не пытаясь ее остановить или окликнуть, и хоть мне стало до безумия любопытно, чем эти двое занимались в темноте, под лестницей, я решила разобраться с этим позже. Сейчас особого внимания требовало письмо – я чувствовала, что оно может хоть как-то приблизить нас с Малкольмом к разгадке.

Влетев в кабинет дознавателя, я захлопнула дверь прямо перед носом Рейнара и осталась наедине с графом. Он удивленно поднял на меня взгляд от кипы бумаг – надо полагать, донесений – потом увидел моих руках конверт и едва заметно дернул носом.

– Вот, полюбуйтесь, что мне подсунули прямо под нос, пока Калеб отвлекал своими дурацкими комплиментами в саду! – я шлепнула конверт прямо поверх остальных документов и без приглашения плюхнулась в кресло напротив стола графа.

________

Дорогие читатели, если вам нравится книга, не забывайте поддерживать ее звездочкой и комментарием!

Глава 41

Малкольм даже не взглянул на бумагу.

– Амалия уже докладывала. Лакея опросили, но он упорно твердит, что записку ему сунул какой-то благородный господин в черном плаще. Лица парнишка не разглядел. С ним, конечно, еще побеседуют мои… специалисты, но сомневаюсь, что он вспомнит что-то еще.

– Чудесно! – не выдержав его спокойствия, я вскочила и начала ходить кругами по кабинету.

– Леди Даркрайс. Анабель, я думаю, тебе пора отстраниться от этого дела. Мои люди смогут тебя защитить. И конечно же тебе придется на время прекратить писать в газету… – медленно, будто маленькому ребенку, начал объяснять мне граф.

Да как он смеет?!

Я возмущенно повернулась к нему. Движение вышло настолько резким, что полы платья взметнулись неприлично высоко. Граф подавил тихий вздох, но у меня не было ни времени, ни желания анализировать его чувства.

– Вы в самом деле надеетесь, что я буду прикрывать свои перья и прятаться за спинами ваших охранников, в то время как репутации и жизни остальных невест угрожает опасность? Нет уж, я натравлю на этого подлеца всех аристократов, которые только удосужатся взять в руки газету: напишу о враге, который вознамерился опорочить дочерей знатных фамилий! Пусть все они встанут на дыбы, пусть каждый ищет в своем доме предателя!

Малкольм попытался убрать письмо со стола в ящик, но я перехватила его руку и выдернула конверт из цепких пальцев. Граф потянулся, чтобы снова его забрать, но я уже оказалась почти в середине комнаты. Тогда Вейн встал и медленно подошел ко мне. Возникло острое желание попятиться, но я лишь гордо выпрямила спину.

– Вы ведь и сами понимаете, что только вашими силами тут не обойтись: девиц больше двадцати, пусть их родители заботятся об их безопасности и добродетели. Да и вообще – чем больше глаз, тем лучше.

– Однако вы, возможно, окажетесь в еще большей опасности, чем все они, – тихо и с каким-то странным смирением произнес Малкольм и взял меня за руку.

Я спрятала письмо в складки платья – туда он точно не полезет – но не отстранилась. Если сейчас покажу слабость, то он еще решит, что может просто запереть меня в той душной келье, которую тут называют комнатой.

– Поймите, я не хочу, чтобы вы подвергали себя такому риску.

Я попыталась заглянуть Малкольму в глаза, но он отвел взгляд, подошел почти вплотную и опустил голову, почти касаясь носом моих волос. Наши пальцы все еще оставались сплетенными, тепло его дыхания щекотало затылок. Отчего-то все проблемы забылись, биение сердца участилось настолько, что я с трудом сохраняла спокойный вид. По телу