Выбор Томаса - Тина Фолсом

— Эдди! — Лютер поднялся, казалось, удивленный и довольный одновременно. — Они не сказали мне, кто мой посетитель.

Эдди поднял руки, останавливая Лютера от дальнейшего сближения.

— Лютер.

Он окинул его взглядом. Лицо Лютера, одетого в серый тюремный комбинезон, выглядело измученным и безжизненным. Как будто он потерял волю к жизни. Свет, который, как он заметил, вспыхнул в его глазах в тот момент, когда Эдди вошел, казалось, снова погас.

— Как ты? — спросил Лютер. — Они хорошо с тобой обращаются?

Эдди кивнул.

— «Служба Личной Охраны» очень добра ко мне. — он подошел поближе. — А ты как?

Лютер пожал плечами.

— Я жив. — он вздохнул. — Но почему-то у меня такое чувство, что ты пришел сюда не для разговора о моем самочувствии.

— Ты прав. Они дали мне пятнадцать минут с тобой. Поэтому не будем тратить время на пустую болтовню, которая никому из нас не интересна.

— Давай, — согласился Лютер.

— Я хочу знать, что ты со мной сделал.

Лютер поднял бровь, словно не понял вопроса.

— Что я сделал? Может, объяснишь, что имеешь в виду?

— Во время обращения. Ты где-то облажался.

Лютер покачал головой.

— Исходя из того, что я вижу, обращение прошло хорошо. Из тебя получился идеальный вампир. Сильный. Непобедимый. — он замолчал на секунду. — Хотя немного упрямый, но ты и человеком был таким.

Эдди сжал зубы.

— Ты изменил кое-что во мне. Что я чувствую. Как я чувствую.

Черт, такое нелегко сказать. Он не мог подобрать слова, чтобы сделать ситуацию менее неловкой. Ему обязательно все разъяснять по буквам?

— Боюсь, ты меня запутал. Эдди, если ты хочешь что-то знать, тебе лучше спросить прямо. Боюсь, мои способности читать мысли мало стоят. — Лютер бросил на него такой взгляд, словно хотел вызвать драку.

— Ты изменил что-то во мне. Ты изменил мои… мои желания, — выдавил он.

— Мы сейчас говорим о жажде крови?

Как можно быть таким недалеким! Эдди нетерпеливо махнул рукой.

— Я совсем не жажду крови имел в виду. Я говорю о том, кто меня привлекает.

Медленно, одна за другой, брови Лютера поднялись. Затем выражение его лица сменилось на понимающее.

— Ах, теперь я понял. Ты поменял лагерь.

Эдди шагнул к своему сиру и ткнул ему пальцем в грудь.

— У меня не осталось выбора. Ты…

— Ничего не сделал, — перебил его Лютер. — Ориентация никогда не была вопросом выбора. Никто не выбирает быть геем или натуралом. Такова природа.

Слово «гей» задело его за живое.

— Я не гей!

— Ах, как у тебя гомосексуальные наклонности, прямо как у твоего наставника. Как его зовут?

Эдди проигнорировал вопрос, его все больше злило легкомысленное отношение Лютера к этому вопросу.

— Я думал, мой сир должен меня поддерживать. Ты облажался! Ты сделал меня таким. А теперь верни меня прежнего.

Лютер откинулся назад.

— Тебя прежнего? Ох, Эдди, ты все тот же. Превращение тебя в вампира не изменило твоей сути или твоих пристрастий. Что бы ты ни чувствовал сейчас, это уже было в тебе, когда ты был человеком. Возможно, в скрытом виде. Но было.

Эдди толкнул Лютера в плечо, заставив того отступить на несколько шагов.

— Что ты хочешь сказать? Что я был гребаным педиком, когда был человеком? Уверяю тебя, это не так! Я никогда не смотрел на других мужчин! Я любил женщин!

— Любил женщин, да? Ну, ты, должно быть, менял подружек как перчатки. С твоей то внешностью и всем прочим, они должны были сами к тебе липнуть. Так? Ты часто трахался? — насмешливое выражение появилось на лице Лютера.

Эдди глубоко вздохнул и мысленно вернулся к юности, к раннему взрослению. У него были случайные девушки, и он, конечно, занимался сексом с женщинами и раньше, но не был неразборчивым в связях. Просто не принадлежал к такому типу людей. Он всегда уважал женщин и был не из тех, кто использует их в своих интересах. На самом деле, у него было много подруг.

— Понятно, — продолжил Лютер. — Не так уж и много, да? Похоже, тебе все-таки не так уж сильно нравилось трахать женщин, не так ли?

Эдди в ярости толкнул Лютера к стене.

— Ты ошибаешься! если я не сплю со всеми подряд, не значит, что я не люблю женщин.

— Не обманывай себя, Эдди! Если ты сейчас неравнодушен к мужчинам, то твоя истинная натура наконец-то проявилась.

Перед глазами Эдди промелькнуло изображение Томаса, стоящего полуобнаженным перед раковиной в гараже. От этого в паху у него вспыхнуло желание, распространяя жар по всем клеточкам тела. Внезапно ему стало не хватать воздуха.

К сожалению, его родитель оказался чертовски проницателен.

— Ох, так это не просто любой мужчина. А какой-то конкретный. Кто же тебе нравится? Я его знаю?

— Никто! — соврал Эдди.

— Ложь тебе не к лицу. Кроме того, у тебя это не очень получается. — Лютер мотнул головой, указывая на тюрьму вокруг себя. — Если бы не был здесь заточен, я бы тебя научил. Вместо этого мне пришлось оставить тебя на попечение «Службы Личной Охраны». Чтобы продолжилось там твое обучение. — он криво усмехнулся.

— Ты обещал сделать меня сильным, непобедимым. Мы так не договаривались!

— Нет, это не входило в условия сделки, но это и не моих рук дело. Неужели ты не можешь вбить это в свою тупую башку? Думаю, что нет. Вампиром ты стал еще более упрямым, чем был человеком. Каким бы чертами ты не обладал, они только усилились, когда ты стал вампиром. Вот как это работает! Ты мог подавлять любые чувства к мужчинам будучи человеком, но, став вампиром, ты больше не можешь это делать. Твои желания стали сильнее, и будут усиливаться с каждым днем. Просто сдайся и вытащи скелет из шкафа.

— Нет! — закричал Эдди. Он не мог это принять. Должно быть другое объяснение.

Его охватило отчаяние. Клыки обнажились, а кулаки сжались. Он наблюдал за собой, когда ударил Лютера правым кулаком в лицо, отбросив его голову в сторону.

— Ты сделал это со мной!

Лютер оттолкнул его на середину комнату, а затем сам подошел.

— Хочешь сразиться? Давай. Но это не изменит фактов! — его родитель размахнулся и ударил Эдди справа в подбородок.

Эдди ощутил вкус крови, когда клыки прокусили его собственную губу. Это только сильнее его разозлило. Схватив Лютера за плечи, он швырнул его о противоположную стену. Затем она прыгнул на него и принялся молотить кулаками. Но Лютер не собирался быть послушной грушей для битья. Он атаковал когтями, оставив глубокие борозды