Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник

Димка, младший мой, тот хороший. Толковый растет. И в курятнике приберется, и яйца соберет, и на травку кур погулять выпустит, воды нальет. Когда корова была, за ней ходил. А Владка так, для красоты у нас. Петуха, и того боится.

– Конечно. Он клюется ужасно!

– Говорю же, для красоты!

– Для красоты, значит? – заводится она с пол-оборота. – Вот пусть ваш Димочка в следующий раз и баню топит, и полет, и теплицу поливает. Палец о палец не ударю!

– Ой, начала! – хохочет отец. – Давай, Ромка, выпьем за дочку мою. И в баньку париться. Ох, напарю вас, молодежь. Будете дядю Юру добрым словом вспоминать. У кого какая хворь есть, все в миг уйдет!

Ребята собираются в баню, а меня разморило в теплых объятиях Матвея.

– Я, наверное, спать пойду! – широко зеваю. – Глаза слипаются, а вы долго будете. Увидимся завтра, ладно?

– Хорошо, милая. Я уже скучаю! – шепчет мне на ушко, обдавая жаром.

– И я скучаю, Мотя!

Мы целуемся на прощание, мягко и тягуче. Я – самая счастливая на свете!

Глава 29. Алена

– Ты чего, стрекоза? – окликает меня бабуля. – Напарилась?

– Ага! – потягиваюсь. – Сама знаешь, Зотовы ядреную баню топят.

– Чаю сделать тебе?

– Не, спасибо. Я у Владки напилась. Спать пойду.

– Давай, давай. Что-то ты рано сегодня.

– Разморило меня. Сама знаешь, я после бани никакусенькая. А мама где? – замечаю я ее отсутствие.

– Ой, – заговорщически понижает голос бабуля. – А она на свидании.

– Где? – не верю я своим ушам.

– На свидание ушла, ну. Чего удивляешься?

– С кем?

– Да с мужиком тем. На черном джипе. Помнишь?

– С папой Вики?

Сказать, что я в шоке – не сказать ничего.

– Не знаю, Вика она или не Вика. Юлька с которой в пыли барахталась.

– И давно они общаются? – ревностно спрашиваю я.

– Вот была бы дома почаще, все бы знала! – пожимает плечами бабушка. – Так с того дня и общаются. А что? Марина еще вполне себе молодая и привлекательная. Он – в разводе. Номерами обменялись, и вот.

Мама ни с кем не ходила на свидания. Никогда. Вот вообще такого не припоминаю. Думаю, у нее явно были мужчины, но я никогда их не видела. Помню, спрашивала маму о личной жизни, она только рукой махала. Магазин сначала выкупила, они кредит брали, потом работала много, меня растила. Не до того ей было.

– А куда они поехали?

– В Екатеринбурге договорились встретиться. Он хотел сам приехать за ней, но Маринка ни в какую. Самостоятельная она, и ты в нее пошла. Собралась, накрасилась и красивая укатила.

– Ба, а вдруг она ночевать не вернется? – внезапно ревность стрелой пробивает мое сердечко. Это настолько новое для меня чувство, что мгновенно становится стыдно.

– Она уже взрослая девочка! – смеется моя собеседница. – Я только порадуюсь за нее.

– А чего она замуж не вышла? Красивая ведь. Молодая. Ей всего тридцать восемь еще.

– А за кого тут выходить-то? Никого достойного нет. В интернетах ваших одни извращенцы.

Я прыскаю от смеха. Бабушка, конечно, тот еще знаток.

– Ладно. Мама приедет, все разузнаем! – снова зеваю я, и чмокаю ее в морщинистую щеку. – Спать пошла, рубит меня.

– Завтра утром теплица на тебе, Лелька! – кричит мне в след бабуля. – Я огурцы солить буду. И картошку подкопнуть надо, надо успеть выкопать, пока ты здесь. А то уедешь учиться, так потом тебя ищи-свищи.

Я без сил падаю в кровать, даже не сняв покрывала. Картошка, будь она не ладна. И попробуй сказать, что ее купить можно и не мучиться с копкой, окучиванием, жуками этими мерзкими. Брр. Бабуля всю плешь проест.

Проверяю телефон. В нем сообщение от Матвея с пожеланием спокойной ночи и смайликами с сердечками, а еще наше совместное первое селфи. Мы его сделали сегодня, лежа на кровати. Я внимательно рассматриваю своего парня. Красивый, мужественный, аж пальчики на ногах поджимаются. А как он пахнет. Ммм!

Просыпаюсь от тихого стука в окно. Смотрю на часы – три ночи. Сердце от страха уходит в пятки. Кто это там? Показалось? Пират молчит. Ветка от дерева? Но нет же, тихий стук повторяется.

Я поднимаюсь с кровати, и робко шлепаю к окну, которое выходит на задний двор. В доме звенящая тишина, все спят. А я так крепко уснула, что даже не слышала, вернулась ли мама. Выглядываю на залитый лунным светом огород, и расплываюсь в улыбке.

– Открой! – маячит мне Матвей. В белой толстовке выглядит ярким пятном.

Я закрываю окно с микропроветривания, и широко распахиваю створку.

– Привет! – шепчет парень, ловко подпрыгивает, подтягивается на руках, и в секунду оказывается на подоконнике. – Это тебе, моя девочка!

Я, от восторга, даже дар речи потеряла. Матвей притащил мне охапку ромашек, да таких крупных и красивых, что не передать словами.

– Откуда такие? – счастливо шепчу я, принимая цветы. Ромашки, это же надо!

– В лесу собирали с фонариком! – притягивает меня к себе и носом зарывается в волосы. Я стою перед ним в плавках и ночной маечке. Волосы после бани слегка вьются. – Так соскучился по тебе, думал, до утра не доживу. Да и отношения как-то неправильно начались. Ни свиданий, ни цветов. Вот, исправляюсь.

– Сумасшедший! – хихикаю, прижимаясь крепче к твердому торсу. – Напугал меня.

– Прости, малышка! – нежно смотрит на меня, и ласково убирает прядь волос от лица. – Я звонил тебе, и писал предварительно. Ты игноришь.

– У меня на беззвучном ночью.

– Я так и понял! – тихо смеется Матвей, поглаживая мою спину. – Не мог утра дождаться. Что ты со мной делаешь, Алена Смышляева? Я с ума схожу от тоски, а она дрыхнет со спокойной душой.

– Прости! – трусь об него, как кошка. – После бани всегда вырубаюсь. С детства так. А Пират почему молчит?

– Я дал ему шашлык, и он не стал поднимать шум. Мы с ним договорились!

Издав короткий смешок, он тянется за поцелуем. Обнимает меня за талию, а я его за шею. Целует меня невинно, невесомо, а меня словно током прошибает.