Планета-тюрьма варваров - Руби Диксон

нее, так как это первый раз, когда я смог по-настоящему насмотреться на нее, не обремененный тюремной одеждой. С этого ракурса она кажется меньше ростом и мягче, хотя я не уверен, что это возможно.

— Хлоя?

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, на ее лице появляется намек на улыбку.

— Ты встал. Хорошо спал?

Мне все еще кажется, что я мог бы проспать еще два дня, но я киваю.

— Никаких признаков корабля?

— Пока ничего. Но и поисковых машин больше не было. — Она встает, разгибая ноги, и движется вперед. Когда она это делает, я вижу, что ее униформа и униформа Дрема расстелены плашмя на земле, и каждая покрыта камнями. Что она задумала? Заметив мой любопытный взгляд, она хихикает и тянется к моей руке. — Хочешь посмотреть, что я делаю?

— Ты что, не спала? — спросил я. Я позволяю ей взять меня за руку, хотя мне больше интересно наблюдать за ее маленьким соблазнительным телом, чем за чем — либо другим. При виде нее мое усталое тело чувствуется полным сил, мой член оживает при виде завитков между ее бедер.

Хлоя качает головой в ответ на мой вопрос.

— Я была слишком взвинчена. Я решила посмотреть, что я могу сделать, чтобы попытаться добыть нам немного воды.

— Добыть нам воды? — Я надеюсь, что это не эвфемизм для человеческого туалета.

— Да! Мне хотелось пить, и я вспомнила, что видела что — то в сериалах о выживании о том, что при высокой температуре и влажности на пластике может скапливаться конденсат. Воздух здесь такой душный, что в нем, должно быть, много воды. Наша тюремная форма на ощупь немного напоминает пластик, поэтому я решила попробовать ее. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы во всем разобраться. Сначала я пыталась их развесить, но это мало что дало, только хлопало на ветру. — Она подходит к краю одной из униформ, расстеленных на земле, и поднимает камни, удерживающие ее. Я замечаю, что на одной из них провисла и утяжелена середина, и я понимаю, когда она одергивает форму, это потому, что та свисает над большой вырезанной дырой. На дне ямы лежит один из наших пустых мешочков для воды, и Хлоя осторожно поднимает его, затем протягивает мне, сияя.

Конечно же, на дне мешочка совсем немного воды. Это не больше нескольких глотков, но это вода.

— Мы не знаем, как долго мы здесь пробудем, но если нам удастся набрать воды, мы сможем продержаться еще немного.

Я поражен сообразительностью моей девочки. Она наблюдает за мной с озабоченным выражением лица, словно ища одобрения. Я хочу схватить ее, крепко обнять и сказать, каким счастливым она меня делает, но она держит драгоценную воду.

— Выпей это, — говорю я ей.

— О, но я сделала это для тебя. Ты крупнее меня и, вероятно, нуждаешься в этом больше. — Она снова предлагает воду мне. — Я могу подождать следующего раунда.

— Я настаиваю, чтобы ты выпила это, — говорю я ей, очарованный нежной округлостью ее розовых грудей, выставленных напоказ, а не спрятанных под тюремным комбинезоном.

— Тогда мы должны разделить это, — твердо говорит она. — Потому что я не собираюсь играть в игру «твое выживание важнее моего» дольше, чем это необходимо. Чем скорее я положу это обратно туда, тем скорее в нем соберется больше воды.

Я хихикаю и беру маленький пакетик, когда она снова предлагает его.

— Х орошо. — Я делаю драгоценный глоток, затем еще один, а затем передаю обратно ей.

Она допивает остатки, а затем корчит гримасу.

— Н е знаю, разочарована ли я тем, что на вкус вода немного противная и теплая, что это все равно что пить слюну.

— Но это вода, которой у нас не было, и она облегчит выживание здесь до прибытия Кивиана.

Хлоя прикусывает губу и бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Ты уверен, что он приедет?

— Я уверен.

— Но почему ты можешь быть так уверен?

— Потому что он мой брат.

Ее глаза расширяются от удивления.

— Ты никогда не говорил!

— Да, не говорил. Наши пути давно разошлись, но диск во рту — это то, что было у нас обоих еще с юности. Вообще — то, это была идея моего отца.

— Твой отец?

Я киваю.

— Он был довольно печально известным пиратом и хотел, чтобы у нас был способ сбежать откуда угодно, если нас поймают.

Она просто изумленно качает головой.

— Мне так много нужно узнать о тебе.

А мне о ней. Но у нас будет столько времени, сколько нам нужно, как только мы улетим с этой адской планеты.

Я наблюдаю за ней, как она наклоняется и засовывает пакет обратно в отверстие, затем снова накрывает его униформой.

— Вот, — говорю я, расстегивая горловину своего комбинезона. — Возьми мой, и мы можем добавить его, чтобы увеличить количество воды.

— Отличная идея. Принеси это сюда.

Я раздеваюсь и наблюдаю, как она роет еще одну ямку в рыхлой почве, затем осторожно опускает пустой пакет на дно. По крайней мере, я пытаюсь это сделать. Но это отвлекает, когда она такая голая и двигается вокруг. Ее груди покачиваются, когда она двигается, а ее попка имеет такой округлый изгиб, что у меня слюнки текут. К тому времени, как она заканчивает и встает, отряхивая руки, я думаю обо всем, что хочу сделать с ней теперь, когда она моя и только моя.

И я не могу перестать думать о поцелуе рот в рот, о котором она мне рассказывала. Это нарушает все виды гигиенических законов, но… Я не могу сказать, что это меня не заинтриговало. Интересно, на что это похоже? В чем заключается выгода? Это, должно быть, доставляет удовольствие, иначе она бы этого не предложила. Я очарован этой мыслью.

Она оборачивается и смотрит на меня, и ее взгляд становится мягким, а губы приоткрываются.

— О чем ты думаешь? — Кажется, у нее перехватило дыхание. — У тебя странный взгляд.

— Я думал о тебе и твоих губах, — прямо говорю я ей. — Сейчас мы одни, и я хотел бы сдержать свое обещание.

— Обещание? — Хлоя выглядит взволнованной. — О да. Наш первый поцелуй.

Ее реакция завораживает меня. Я подхожу ближе и провожу кончиками пальцев по розовой выпуклости ее рта.

— Покажи мне, как это сделать.

— Хорошо. — Она прикусывает губу, и меня привлекает это крошечное движение. Ее рука перемещается к моей груди, а затем она поднимает на меня взгляд. — Ты немного выше меня, так что это может оказаться непросто.

Я фыркаю. Немного? Я почти на две головы выше ее.

— Как люди