Планета-тюрьма варваров - Руби Диксон

затем осторожно беру ее на руки и прижимаю к груди. Я не верю в божеств, но прямо сейчас я возношу молитву тому, кто, возможно, нас слышит, о том, чтобы моя Хлоя была в безопасности.

Я беру нож из рюкзака Дреммигана и аккуратно делаю небольшой надрез на комбинезоне Хлои, затем на коже ее руки, ненавидя каждую каплю крови, которую она проливает. Я выдергиваю маячок из ее руки, мну его между ногтями, а затем бросаю в грязь. Я делаю то же самое для себя. Так нас будет труднее найти.

Я снова поднимаю свою Хлою и прижимаю ее к себе, вставая на ноги. Она маленькая, и я не знаю, на сколько барьер ее вырубил, поэтому я понесу ее. Я снимаю рюкзак с плеча Дреммигана и перекидываю его себе за спину, а затем смотрю вниз на своего «друга».

Я не знаю, что делать. Брать Хлою с собой всегда было моим планом — нет смысла убегать без нее. Я не оставлю ее здесь.

Я в долгу перед Дреммиганом. Я должен взять его с собой… но я хочу оставить его. Он использовал свои связи, чтобы достать нам припасы и организовать часть побега, но… Я недоволен. Он убил того молодого, глупого охранника только потому, что ему это было удобно. Даже когда я был на самом низком уровне в свои дни наемника, я никогда не убивал без необходимости. За этим всегда стояла какая — то причина. Ублюдки, которых я убивал, всегда были хуже тех, кто меня нанял. Всегда была какая — то причина.

В этом конкретном убийстве не было никакой причины.

И все же, если я оставлю его здесь, подвергну ли я Хлою и себя опасности? Если я возьму его с собой, подвергну ли я ее еще большей опасности? Нарушаю ли я свое слово, даже если его слово было хорошим? По крайней мере, для меня?

Или мне хладнокровно убить его, чтобы навести порядок, как он поступил с охранником? Было бы легко просто снять дыхательный аппарат с его носа и дать ему задохнуться без сознания.

Я никогда по-настоящему не доверял ему, но теперь, когда выбор за мной, я не знаю, смогу ли я быть таким же холодным и безжалостным, каким был он. Возможно, я становлюсь слабым теперь, когда у меня есть женщина, о которой нужно заботиться. Возможно, я хочу быть лучше для нее.

Это не имеет значения. Я не могу хладнокровно убить его, так же как не могу оставить его здесь. Я прижимаю обмякшее тело Хлои к своему плечу и вынимаю маячок из его руки. Затем я хватаю его сзади за комбинезон другой рукой и тащу за собой, позволяя его ногам волочиться по грязи.

***

Я БРЕДУ, ПОШАТЫВАЯСЬ, по предгорьям. В некотором смысле, это хорошо, что мы покрыты густой красной грязью полей — это помогает замаскировать нас от неизбежных поисковых групп, которые направятся в нашу сторону. Я измучен, и каждая косточка в моем теле болит, но я продвигаюсь вперед настолько быстро, насколько это возможно с двумя «мертвыми» грузами моих пассажиров. Мне нужна пещера, чтобы спрятать их, и место, где могла бы отдохнуть моя хрупкая Хлоя. Под покровом ночи мы можем продолжить путешествие в безопасное место, где я смогу связаться с Кивианом. На данный момент главное — убраться подальше и спрятаться.

Скалы рядом с тюрьмой скалистые и многообещающие, но в то же время они слишком близко. Не имело бы значения, если бы здесь была пещера, нас бы мгновенно нашли. Наш лучший выбор — охватить как можно больше территории.

Через некоторое время Дреммиган стонет. Я останавливаюсь, затем протягиваю ему руку, чтобы он мог подняться на ноги.

— Ты не бросил меня, — ворчит он, и его дыхание звучит прерывисто. — Я удивлен.

— Мы заключили сделку, — говорю я ему. Я протягиваю ему рюкзак в знак доверия — хотя у меня его нет, — и он берет его, перекидывает через плечо и закидывает себе на спину.

— Это было больнее, чем я ожидал, — говорит он, поворачивая одно плечо, а затем делает неуверенный шаг вперед. — Твоя самка прошла через это?

— Она прошла, но она все еще без сознания. — Я прижимаю ее к своему плечу, ее лицо прижимается к моей шее. — Ее тело меньше нашего. Возможно, ей потребуется время, чтобы прийти в себя. — Я не хочу думать о том, что она этого не сделает.

Дреммиган медленно кивает.

— Я могу идти. Куда мы направляемся?

— Мы ищем укрытие. Любое укрытие. — Я указываю на далекие утесы, рядом с одним из бесконечно бурлящих воздушных циркуляторов. — Я подумал, мы отправимся туда на ночь глядя. В темноте будет легче передвигаться незамеченными.

Он кивает и потирает предплечье.

— А следопыты?

— Я вытащил наши маячки.

— Рад, что ты подумал об этом.

Тогда больше нечего сказать. Некоторое время мы пристально смотрим друг на друга, оба погруженные в свои мысли. Я знаю, о чем мы оба думаем — мы оцениваем, можем ли мы доверять друг другу еще немного. Но я зашел так далеко не для того, чтобы позволить Дреммигану все испортить.

И нож все еще у меня.

Поэтому я поворачиваюсь к далеким утесам и продолжаю идти.

Хлоя

Я жива.

Это первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я просыпаюсь. О, конечно, все болит, и я чувствую себя куском жареного цыпленка, но я жива. Я медленно сажусь, держась за голову и пытаясь сориентироваться.

— Ммм… Джутари?

— Вот. — Большое, знакомое тело движется рядом со мной, загораживая слабый свет в пещере. По крайней мере, я думаю, что мы в пещере. Здесь темно, и трудно сказать. Чья — то рука касается моей щеки, а затем что — то вкладывается в мою ладонь. — Выпей это.

— Где мы находимся? — спрашиваю я, нащупывая печать на пакетике с водой и делая глоток. О боже, это лучше, чем я ожидала. Должно быть, я какое — то время была без сознания, потому что я выпиваю все залпом и все еще испытываю жажду.

— Мы в пещере рядом с вентиляторами, делаем перерыв. Теперь, когда солнце село, мы можем трогаться в путь. — Джутари снова гладит меня по щеке. — Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, — вру я. Идти снова — это последнее, что я хочу делать прямо сейчас, но не похоже, что меня ждет машина, которая приедет и заберет меня. Так что мне просто придется смириться с этим на некоторое время. — Мы…