Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина - Алиса Чернышова

и женская роль в обществе, и взгляд на многие прочие вещи. Да, перемены медленные и неохотные, да, случаются откаты и политические спекуляции, но я в этом плане прост как дверь: тратить половину колдовской крови на ранние браки? Получать вполовину меньше учёных и ремесленников, чем могли бы — когда есть сферы вроде медицины или языкознания, в которых женщины как минимум не уступают мужчинам? Такое себе.

Исходя из того, что я успел увидеть, здесь нравы в этом смысле намного свободнее, чем у нас. Местами даже чересчур, как для консервативного меня!

В любом случае, логику родителей Ван-Ван я понять очень даже могу. И вижу какую-никакую заботу о её интересах и будущем. Может, я бы даже принял это, не будь она магом. Но, учитывая её дар… Она ведь может потенциально дольше жить, да и более достойного жениха найти — волшебная кровь всегда ценится на брачном рынке выше, это всего лишь факт! И отдать всё это просто из нежелания никуда ребёнка отпускать…

Ладно, в любом случае, клятву она мне принесла, а значит, я у неё теперь — мама, папа и предки до десятого колена. Когда немного разберусь с делами, встречусь с её родителями и выплачу им, как положенно, выкуп-компенсацию — как в своём мире, в общем-то, сделал бы. А самой Ван-Ван подыщу после её магического совершеннолетия нормального жениха. На её выбор, как я уже понял, полагаться не стоит — она унаследовала от своей семейки паршивый вкус в подобных вопросах… Хотя, так и быть, я дам ей выбрать из одобренных кандидатов.

Я не был бы Владыкой, если бы не знал всё и немного больше о важности иллюзии выбора.

— Я улажу вопрос с неблагодарностью, — пообещал я личинке, — так что не расстраивайся слишком сильно.

— Уладишь вопрос с неблагодарностью?.. — она явно растерялась.

Я махнул хвостом.

— Ну, твои родители кормили тебя до определённого возраста, поили и заботились. Они делали это, рассчитывая на пользу от тебя в будущем. Это объяснимое положение вещей. Ты теперь принадлежишь мне, значит твой долг — мой. Я его выплачу, чтобы им не пришлось заботиться о старости. Ты больше об этом думать не должна. Ты больше не неблагодарная.

Личинка склонила голову набок.

— Снежечка, всё это звучит… Как будто я товар.

— Дочери всегда товар. Ну, или почти всегда.

Ван-Ван нервно дёрнулась, а потом задумчиво почесала нос.

— Снежечка, а можно спросить…

— Да?

— Сколько тебе лет?

— Триста, — не вижу причин скрывать.

— Ага… — личинка чуть икнула и прикусила губу. — Снеж, понимаешь, сейчас всё немного… ну… не совсем так, как ты, наверное, помнишь. Ну и, знаешь, людей не продают. Даже дочерей. Мои родители просто всегда были старомодными, но это не значит… ничего такого. Они просто так защищали меня.

Я посмотрел на неё с лёгким сомнением. И напомнил себе, что она — просто дитя, а детям положено верить в сказки.

— Как скажешь, — согласился я, потому что спорить с людьми, когда они рьяно верят в чушь — себе дороже. — Рассказывай дальше. Как ты выбралась?

Личинка прикусила губу.

— Когда мне было пятнадцать, к нашим соседям приехала внучка, — сказала она тихо. — Моя ровесница, она собиралась поступить на третий курс Академии Фамилиаров — ты же знаешь, наверное, на первых двух курсах учатся больше сироты, самородки, которых просто опасно оставлять без присмотра из-за силы дара, и талантливые дети из не очень благополучных семей, родители которых не могут оплатить базовое образование. Много небедных студентов проходят подготовку дома, а сюда приходят к концу третьего курса, когда уже понемногу начинаются профильные тренировки. У той моей соседки была семья, которая оплатила ей лучшие факультативы, и её бабушка с дедушкой очень поддерживали её. Её бабушка всем рассказывала о том, как её внучка поступит, и какие курсы, и что она получила пропускной амулет… Я узнала, потому что мои родители обсуждали это на кухне. Они, как и многие у нас в городке, этого не одобряли.

— Что именно не одобряли?

— Ну, все эти магические Академии, где иногда до сорока лет только учиться приходится.

А. Ну, логично.

В любом случае, некоторым золотом не плати, дай только что-то “не одобрить”.

— Понятно. И как же ты умудрилась украсть пропускной амулет?

— Как ты узнал?

Я дёрнул ухом.

— Догадался. Так как? И что ты сделала с его хозяйкой, не убила же?

— Снежечка, ты очень много думаешь об убийствах. Сейчас всё не так, как триста лет назад, знаешь? Никто не может просто так ходить и убивать людей! Сейчас совсем другие времена!

Я призадумался о костях в колодце, состоянии, в котором нашёл нового хозяина пищухи, и только махнул хвостом.

— Другие так другие. Так что ты сделала?

Личинка вздохнула.

— Ну… возможно, я прокляла её.

Ага. Ну, типично.

— Не что-то серьёзное, не думай! Я просто сделала так, чтобы она простудилась. Болезнь выглядела плохо, но полностью прошла через несколько дней! Но к тому времени и я, и амулет для входа в Академию уже были далеко.

Что же, надо признать…

— А ты неплохо это провернула.

Личинка, которая, очевидно, ожидала, что я ужаснусь её преступным коварством (после гаремных интриг-то? Не смешите), улыбнулась смущённо, но слегка самодовольно, как ребёнок, чья шалость удалась.

Потом она, правда, погрустнела.

— Это закончилось не очень хорошо, Снеж.

Тоже мне.

— Ты жива и здесь. Так что это закончилось хорошо. Досадные мелочи не в счёт; у каждой интриги своя цена. Расскажи мне лучше, что было дальше и когда ты научилась зачаровывать ленты… Ах да, и что стало с той девчонкой, чей шанс ты украла… Погоди-ка. Это же не лемуро-Белинда?

Личинка изумлённо хлопнула ресницами.

— Как ты узнал?!

18

— Просто догадка, ничего больше. Я так понимаю, своему фирменному колдовству с лентами ты научилась ещё дома?

— Да… Родители ведь следили, чтобы я не делала ничего лишнего. Они проверяли мою комнату, и покупки, и дневник… Мне надо было придумать что-то, что не вызвало бы особенных подозрений. А что обычнее лент и кремов, правда?

— Правда, — хмыкнул я.

Значит, крема у личинки тоже непростые… Интересно, попозже расспрошу. Но семейка у неё, конечно… Даже по меркам моего мира — ну такое.

Наверное, было что-то у меня на морде