Неприличная любовь - Сабрина Джеффрис

Мы пошли с моей милой на берег у скал,

Трепеща, я сжимал ее руки,

Ее жаркие губы я нежно ласкал,

И птицы нам пели в округе…

«Королева мая», баллада неизвестного автора

Дэниел торопился покинуть зал вместе с Хеленой, до того как они скажут или сделают что-нибудь компрометирующее. До сих пор все складывалось неплохо, но тут оказалось, что в деле замешан Крауч… А Хелена пьяна как сапожник.

Господи, надо же так захмелеть с каких-то двух пинт эля! Дэниел никогда не видел ее нетрезвой и не представлял, что такое возможно. Вот уж настоящая катастрофа.

Он подозвал официантку.

– Сколько мы вам должны за выпивку?

Она быстро взглянула на Уолласа, затем обратилась к Дэниелу:

– Вам надо подойти к стойке, сэр. Хозяин все счета хранит там и не разрешает мне рассчитывать клиентов за столами.

– Я сейчас вернусь, – сказал Дэниел Хелене и направился к стойке.

Хозяин какое-то время возился со счетом, и, бросив взгляд на стол, Дэниел понял, для чего все это было нужно. Очевидно, Уоллас подал знак девушке, чтобы та отказалась брать деньги, а сам усадил Хелену на колени и пытался поцеловать. Она откинулась назад и дала негодяю звонкую пощечину. Но, несмотря на это, Дэниел весь затрясся от ярости.

– За что это? – воскликнул Уоллас, потирая щеку. – Я лишь хотел поцеловать тебя, ты же сама говорила, что не прочь поразвлечься.

– Не таким образом. И не с вами. – Хелена резко встала с его колен и упала на стул рядом, вскрикнув от боли.

Дэниел мигом оказался у стола, схватил Уолласа за лацканы и поднял вверх. Поскольку тот был ниже ростом, он повис в воздухе, как тряпичная кукла.

– Держи свои грязные руки подальше от моей жены, или я тебе их оторву! – прорычал Дэниел. – Тебе все ясно?

Он не отпускал Уолласа, пока тот не кивнул. После этого он усадил его обратно на стул. Уоллас оправил одежду и сказал со смешком:

– Не беспокойся. Никому твоя жена-калека не нужна.

Дэниел услышал, как вскрикнула Хелена, и, не задумываясь, ударил негодяя по лицу так сильно, что тот упал. Глядя сверху вниз на скорчившееся тело, он подытожил:

– Впредь будешь знать, как обижать женщин, чертов подонок.

Остальные контрабандисты привстали со своих стульев, но Дэниел погрозил им кулаком:

– Что, кто-нибудь еще хочет отведать моей пятерни?

Один за другим мужчины спокойно вернулись на свои места и вновь взялись за кружки. Конечно, их было больше, но Дэниел казался гораздо трезвее их. А, кроме того, все понимали, что он прав: никто не имеет права приставать к чужой жене.

Дэниел повернулся к Хелене:

– С тобой все в порядке?

– Да, – прошептала она, не отрывая взгляда от Уолласа.

– Тогда пойдем. – Он подхватил ее за талию и направился к двери. Вряд ли она смогла бы идти сама, учитывая ее состояние и боль в ноге.

Когда они добрались до лестницы, он пробурчал:

– Умеешь ты перевернуть все вверх дном, девочка.

– Так же, как и ты.

Дэниел посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она смеется. Вот маленькая негодница!

– Отчего это тебе так весело?

Она обхватила его руками за шею и растянула губы в хмельной улыбке:

–.А ты боялся, что я буду обижать людей! А сам бьешь их по голове. Может, тебе стоит прислушаться к собственным советам, Дэнни?

– Если бы ты не была так чертовски дружелюбна с этим мерзавцем и не хлебнула лишнего, мне бы не пришлось с ним драться.

– Знаешь, я тебе очень благодарна, что ты меня спас. Мне этот Уоллас совсем не нравится. – Она ласково посмотрела на него. – Ты мне куда больше по вкусу.

Хотя эти слова были сказаны небрежно, словно невзначай, они взволновали Дэниела, и его раздражение сменилось горячим желанием. Он ощущал ее легкое тело в своих руках, и его неуправляемый «дружок» снова поднялся. Господи, лучше бы он был пьян. Может быть, тогда его желание не было бы таким острым.

Дэниел заспешил наверх, стараясь не думать о ее груди, которая находилась в нескольких сантиметрах от него, о ее ногах и маленькой аккуратной попке, которая билась о его бедра при ходьбе.

Хелена посмотрела на него мутным взглядом:

– Дэнни?

– Да? – Странно, но Дэниела совсем не раздражало, когда она называла его Дэнни. С ее стороны это было проявление нежности, она не старалась напомнить ему о папаше-разбойнике, и поэтому в ее устах пресловутая кличка ласкала слух.