Космический роман. Сирота и гендиректор - Наталья Александровна Буланова

– Да что ты все о себе да о себе? Твой брат в беде! – Михаэль Лисчу вскочил на ноги и попытался схватить меня руками в наручниках за плечо.

И тут же вскрикнул, сложился пополам и лег на пол в позу эмбриона. Похоже, заряд от наручников сделал свое дело.

Хлопнула дверь. Картер обнял меня за плечи, развернул и повел на выход.

Я шла и не видела дороги. Не слышала ничего.

Как оказалась в карте Вина, не помню. Он посадил меня рядом с собой, прижал голову к плечу, и тут я разревелась.

Рыдала навзрыд. Выла. А он поглаживал меня по плечу и ничего не говорил.

А потом меня как прорвало:

– Козел! Гад. Я никогда больше, даже в мыслях, не назову его отцом. Говорил только о сыне. Чтобы его спасти, он готов на все. Я для него ничто – что тогда, что сейчас.

– Для меня ты все, – тихо сказал Картер.

– Не смеши! У тебя кровать не успевает остывать от разных женщин.

– Сама щупала? – раздался смешок.

– Знаю! Ты такой же.

– Не сравнивай меня ни с кем, Лана. – Тон рантарианца тут же похолодел.

– А что, не так? Тогда скажи, сколько длились твои самые долгие отношения, – сказала я и повернулась, чтобы взглянуть в его лицо.

Картер досадливо поморщился:

– Это другое.

– Сколько?

Не отстану.

– Три дня.

– Вот! О чем я и говорю. Добился, переспал, наскучила, выкинул.

– Я никого не выкидываю. Женщинам со мной хорошо – спроси любую. Они уходят с подарками, довольные и счастливые.

– Счастливые? Это когда сердце-то разбито?

Картер удивленно посмотрел на меня. Я же себя похвалила за то, что смогла не связаться с таким придурком. Он даже не чувствует разницы. Не понимает ее!

Надо высказать все сейчас, пока могу:

– Сделай мне одолжение – оставь меня в покое. Мы не подходим друг другу. Я не девочка, которая будет рада прыгнуть в постель к богачу, чтобы через три дня уехать от него на подаренной машине, с новой сумкой и коммуникатором. Понимаешь? Мне другие мужчины нравятся.

Губа Картера хищно дернулась:

– Какие?

– Надежные.

– Которых ты можешь контролировать.

– Нет. Те, которые меня не бросят.

– Которых ты кинешь сама?

– Почему кину? Ты меня не слышишь! Видишь, мы даже не понимаем друг друга, когда разговариваем.

– Мне кажется, ты сама не знаешь, кто тебе на самом деле нужен. Зато я знаю.

Картер схватил меня за подбородок и жестко впился в мои губы.

Не хочу!

Я с силой укусила его за губу, схватилась за ручку двери и дернула. Закрыто.

– Открой!

– Лана.

– Открой, кому говорят!

– Ла-на. – Тон Картера был терпеливым, и это только сильнее злило.

Я обернулась. Он стер большим пальцем каплю крови с нижней губы, но она тут же появилась снова.

– Не надо было лезть. – Мне стало стыдно, я выпустила колючки.

– Надо, Лана. Прекрати истерику. Что тебе опять не так? Я бросил все дела, примчался сюда, нарушая все правила, по правительственной аэростраде. Использовал связи, чтобы ты поговорила с тем мужчиной. И что? Я не заслужил даже поцелуя?

– А ты всегда все делаешь за что-то?

– Всегда.

– Так не делай. Не надо ради меня ничего делать. Я не хочу быть должной. А то вот так раз – и надо постелью расплачиваться. Верно?

– Лана, не перекручивай. Не пойму, что ты от меня хочешь? Я же тебе нравлюсь. Я это вижу. Ты не хотела, чтобы я тебя покупал, – не пихаю в нос цветы и подарки. Хотела, чтобы сам защищал, – сделал. Что еще ты от меня хочешь? Мне наизнанку вывернуться? Скажи!

Картер в конце сорвался на крик.

– В твоих глазах все так. Ты весь расстарался, а я зараза такая. Но в моих глазах я изначально не хотела с тобой отношений.

– Почему? Можешь объяснить? Потому что я нормальный мужчина, а не слюнтяй? Так поверь, тебе понравится.

– Потому что ты меня кинешь! Как ты не понимаешь? Меня уже родители бросили. Я не жила в приюте – я выживала. Каждый день был борьбой, в которой я не имела права на защиту. Хотят – унижают. Хотят – бьют. Хотят – ругаются и орут. А ты сосредотачиваешься только на том, чтобы не остаться без еды, потому что только так можно дальше дышать. Я не хочу еще раз пройти через это. А если я влюблюсь, а ты меня бросишь – я снова пройду через ад.

Меня вывернуло откровением от боли. Вместе с криком из меня словно весь воздух и все силы вышли.

Картер замолчал. В карте повисла оглушающая тишина.

Мы оба не двигались.

Прошло пять минут или десять, не знаю, но рантарианец отмер и отдал команду с коммуникатора. Мы полетели в абсолютной тишине.

Так я и знала. На это сказать ему нечего.

Все к лучшему. Нам не по пути.

Мы слишком разные.

До апат мы добрались, не сказав друг другу ни единого слова. Я не знала, радоваться этому или нет. Просто надеюсь, что на этот раз Картер меня понял.

Он открыл мне дверь, проводил до входа, а я вошла не оглядываясь.

Вот и все. Вот и кончился мой космический роман, который так и не начался. Не надо гендиректорам связываться с сиротами.

***

В следующие три дня я утонула с головой в работе. Запрещала себе даже на секунду думать о Картере.

Успешно? Не очень, но загруженность спасала.

Я сконцентрировалась на жителях планеты, их осознанных и неосознанных предпочтениях. И это было дико увлекательно. Формат исследований всегда меня привлекал. Тем более «в поле».

Мы с Зарой посетили двадцать самых популярных мест столицы с проходимостью миллион единиц в день. Были в общественном транспорте. Слетали на фирменном космолете «Флай» на соседнюю планету среди одних рантарианцев. Наблюдали, чем их кормят, чем поят, как обслуживают, но самое главное – как они себя ведут.

Вытягивают ли ноги? Спят? Как часто пользуются туалетом?

Мы с Зарой много работали на выезде, а потом я приезжала в офис и проводила там полночи. Все чертила, чертила, чертила. Вручную и в программе, в мыслях и на бумаге. И через три