Морвейн. Шепот Хранителей - Морена Тенебрис

ней всё, что скрыто от мира. Морвейн чувствовала, как каждая клеточка её тела отзывалась на его ласки, и, несмотря на внутреннюю неуверенность, она позволила себе отдаться этому чувственному моменту.

— Видишь, — шептал он, притягивая её ещё ближе, — наши страсти могут сотворить чудеса.

Морвейн не могла отрицать силу этого мгновения. Она, словно во сне, позволила себе отдаться тому бурному чувству, которое пробуждалось в ней.

— Ты… — её голос дрогнул.

— Я только направляю, — его голос был низким, с переливами, словно само течение воды.

Морвейн вздрогнула, когда его пальцы сжали ее бедро. Руки поднялись выше, пририсовывая невидимые узоры на талии, а затем коснулись ее груди. Она запрокинула голову, закрывая глаза, но он не дал ей отстраниться.

— Смотри на меня, — тихий приказ, в котором плескалась сила.

Она встретилась с его взглядом. Глаза Хранителя светились странным, глубинным светом, как отражение луны в тёмной воде. Он двигался медленно, словно проверяя её пределы, играя с ними, но она уже знала — отступать было поздно.

Морвейн задержала дыхание, чувствуя, как он дразнит и играет с сосками. Хранитель, не разрывая взгляда, опустил свою голову к ее груди. Движение его языка стали последней каплей для девушки. И в комнате раздался ее первый стон.

Её губы приоткрылись, но слова застряли в горле, утонув в этом нарастающем вихре эмоций. Всё тело пульсировало под этим взглядом — изучающим, завораживающим, требовательным.

Девушка, будто все ее нервы сосредоточились в двух местах, ее груди и низа живота. Хранитель ласкал ее, язык двигался, дразня, а легкие укусы только взбудораживали. Казалось, лишь этим он мог заставить Морвейн достигнуть конца.

Но у мужчины были другие планы. Поэтому отстранившись от сладкой груди девушки, он спросил:

— Скажи мне, Морвейн, — он провёл ладонью по её щеке, заставляя посмотреть в его глаза, — ты хочешь этого?

Она могла бы солгать. Могла бы отстраниться. Но её пальцы сами собой потянулись к нему, к мокрым прядям волос, и, когда она коснулась его, то ощутила, как напряжённо он сдерживается.

— Да, — едва слышно сорвалось с её губ.

И этого было достаточно.

Его поцелуй был подобен шторму — жадному, глубокому, всепоглощающему. Вода вокруг взвихрилась, отражая их страсть, обжигая не хуже огня. Он не был нежен — нет, в этом поцелуе не было мягкости. В нём было требование, жажда, потребность, которая копилась слишком долго.

Морвейн задыхалась в этом вихре ощущений, её руки скользнули по его спине, ногти невольно впились в его кожу. Хранитель зарычал, но не остановился. Напротив — его хватка стала крепче, пальцы скользнули по изгибу её талии, прижимая ближе, будто он боялся, что она снова ускользнёт.

Вода вокруг них продолжала колыхаться, отражая ритм их сердцебиения. В этот момент Морвейн уже не думала ни о чём — ни о своём предназначении, ни о том, что будет дальше. Была только она, он и их необузданное, болезненное притяжение, которое теперь уже невозможно было игнорировать.

Внутренней стороны бедра коснулось естество Хранителя, что заставила вздрогнуть девушку, прижимаясь сильнее к нему.

Он замер, словно почувствовал что-то в её дыхании, в едва заметной дрожи её рук. Его пальцы, только что уверенные, скользнули медленнее, осторожнее. Взгляд, наполненный тёмным, глубоким желанием, на мгновение потеплел.

— Морвейн… — его голос стал мягче, но от этого только сильнее окутывал её, словно тёплая вода вокруг.

Она не могла произнести ни слова, лишь крепче сжала его плечи. В груди всё сжалось — от волнения, от новых, незнакомых ощущений. Её сердце билось так быстро, что казалось, он мог слышать его стук.

— Ты никогда… — он не договорил, но Морвейн поняла.

Губы дрогнули, в глазах вспыхнуло смущение, но она не отвела взгляда.

— Нет.

Он прикоснулся к её лицу, большим пальцем провёл по её скуле. Вода вокруг вдруг стала спокойнее, тёплые волны мягко касались её кожи, отражая его настроение.

— Тогда я не буду торопиться, — прошептал он, легко касаясь её губ.

Но даже в этих осторожных движениях чувствовалась его сдерживаемая страсть, его сила. Он хотел её. Всем своим существом.

— Я хочу, чтобы ты чувствовала только удовольствие, — его голос был низким, чуть хриплым.

Её дыхание сбилось, когда его руки скользнули ниже, мягко, неторопливо изучая каждую линию её тела. Это было слишком. Слишком сильно. Слишком захватывающе.

Когда его пальцы коснулись ее там, Морвейн могла только стонать. Хранитель медленно и осторожно изучал ее, не делая поспешных движении. Круговые движения вокруг клитора выбили весь воздух в ее легких. Медленно, и так сладко.

Мужчина целовал ее лицо, пока она, забывшись, передавалась этому неизведанному ранее чувству. Он продолжал большим пальцем поглаживать сладкую точку, но другие пальцы добрались ко входу. Первый палец с легким нажимом оказался внутри. Несмотря на то, что все было невероятно мокро, она была узкой.

Хранитель прокусил губы, сдерживая свою страсть. Как же ему хотелось, сейчас же ворваться в лоно Морвейн и взять ее быстро и беспощадно. Но он хотел, чтобы первый раз девушки был как можно менее болезненным. Чтобы потом она вспоминала об этом опыте, как о лучшей.

Второй палец проник с трудом, растягивая узкое пространство. Пот протек по вискам Хранителя. Чтобы как-то отвлечься от этих ощущений соблазна, он взял Морвейн за волосы на затылке и заставил ту смотреть ему прямо в глаза. Но затуманенный взгляд девушки только сильнее бил по его желанию. — Ты меня убиваешь… — простонал он. Хранитель добавил еще один палец, не отрывая взгляда от нее. Морвейн застонала ему в губы и он почувствовал, как его воля трескается, готовая вот-вот разбиться. Тогда этой девушке, что посмела свести его с ума, сильно не поздоровится. Он был готов проглотить ее, унести в самые глубины океана, чтобы ее даже солнечные лучи не посмели касаться.

Бедра Морвейн начали сами двигаться, прося еще больше. Она уже не соображала, кто она и где. Это было и не важно, сейчас весь ее мир сомкнулся на Хранителя. Она требовательно промычала, что мужчина больше не смог сдержаться.

Вода окутывала их, создавая иллюзию безграничности, но всё, что чувствовала Морвейн, — это его руки, горячие, жадные, но в то же время удивительно нежные. Он проводил пальцами по её спине, вниз по изгибу талии, заставляя её выгибаться навстречу, искать большего.

Нечто твердое, горячее касается ее лона. Она замирает, обняв мужчину за шею и вглядывается в глубины его глаз.