Рыжая на его голову - Лилия Сурина

на душе так фигово, вот нечем гордиться. И я хочу поскорее увидеть мою рыжую девочку, обнять ее. Еще пару месяцев назад думал, что у меня иммунитет на все эти ми-ми-ми, видел, как парни из команды пускают слюни на девчонок, как мурзятся, вьются возле них и откровенно ржал. Пока сам не попался. Даже немного понимаю отца. Против такого сложно устоять.

Даньку нахожу во второй клинике, девушка в приемном покое выдала мне халат и бахилы, сказала куда идти. Подхватил пакет с гостинцами и букет нежно-розовых роз, помчался на второй этаж. В коридорах заплутал малость, пришлось спрашивать дорогу у старенькой уборщицы, наводящей чистоту.

— Да вот за угол заверни и прямо первая дверь будет палата двести двадцать один, — улыбнулась старушка, оглядывая меня и задерживая взгляд на цветах. — Я пол домою и вазу принесу, там девочка лежит, такая хорошенькая.

Я киваю, соглашаясь и тороплюсь к моей девочке. И нахожу ее в унынии, шмыгает носом, отвернувшись к стене. Присаживаюсь возле нее на кровать, чувствуя вину. Данька чувствует мое присутствие и быстро оборачивается, отодвигаясь к стене. Удивлена, разглядывает меня, будто я с другой планеты.

— Привет… — протягиваю букет, но она не берет его, тогда кладу ей на колени, прикрытые одеялом.

— Глеб… почему ты не в школе? — говорит простуженным голоском, так жаль птаху.

— Потому что должен поговорить с тобой, увидеть тебя. Я соскучился… А ты чего ревешь?

— Да я так… — тонкий пальчик дотягивается до лепестков и гладит их. Ласкает. Дане понравился букет, просто показывать не хочет. — Я все знаю, не нужно мне ничего объяснять.

— Что именно знаешь? То, о чем подумала, когда увидела в комнате…

— Нет, — перебивает меня, не хочет вспоминать. — Про очередную подставу Лизы, про то, как ты ее чуть не задушил. Ребята едва могли тебя оттащить от нее.

— Отлично, тогда обними меня, — протягиваю к Дане руки. Но она отворачивается. Достает из-под подушки смартфон и протягивает его мне. — Что это?

— Читай, под фото…

На фотке Егорова и на ее шее следы от пальцев, будто кто-то обхватил ее шею рукой и сжал изо всех сил. Бред, я видел ее шею час назад, там только два небольших пятна, похожих на засосы, один под скулой, второй чуть ниже уха.

В смс написано — «Я сняла побои, и если ты все еще с Глебом, то я иду писать заяву в полицию после уроков. Жду ответа». И чуть ниже — «Он свободен, не претендую»

— Это очередная подстава от нее! — моему возмущению нет предела. — Нет у нее таких следов на шее, я сам видел сегодня. Ты мне не веришь?

— Верю, — спустя несколько секунд шепчет Данька, а в глазах снова слезы. — Но все равно уходи.

— Ну почему? Дань, пусть пойдет, подаст заяву, посмотрим, как у нее это получится, — хватаю маленькие ладошки, они обжигают холодом, ледяные совсем.

Грею их в своих руках, глядя, как капают крупные чистые слезы, срываясь с бледных щек девушки. Измучил я ее.

— Я больше не хочу… Пока я не приехала, у тебя было все хорошо. А сейчас я будто детонатор, как только Лиза видит нас вместе, начинает устраивать козни, ты же не можешь сдерживаться. Да, тогда ты ее не придушил, а дальше? Что будет дальше? Ты не сдержишься и убьешь ее или покалечишь, и окажешься в тюрьме? А как мне дальше жить? Мне так страшно, Глеб…

Она убирает свои руки под одеяло. А я не выдерживаю и вскакиваю с кровати. Оглядываю одноместную палату со всеми удобствами, не понимая, зачем й здесь находиться, одной. Хочу взять малышку на руки и унести к себе домой. Вызвать врачей, простуду можно и самим вылечить. Но она не хочет быть со мной. Ладно, сделаю, как она хочет. Ведь ревет не зря, ей обидно и расставаться не хочет. Соскучится, и через неделю-другую сменит свое решение.

— Вчера мама звонила, она приедет за мной, когда выздоровею. Я возвращаюсь в Верону, — упавшим голосом произносит, всхлипывая.

— Ну ок, бороться с этой лохудрой не будем. Лучше разъедемся — ты в Верону, я в столицу, раз на то пошло, — завожусь, но тут же осаживаю себя. — Дань, а если я дам тебе слово больше не трогать Егорову? И я найду способ, чтобы отбить у нее желание пакостить нам. Я придумаю что-нибудь, дай мне неделю. Прошу тебя, птаха, я все решу… — снова сажусь на край кровати, но Данька дуется, молчит.

— Уходи…

Я ухожу, но для себя решил, что не отпущу Даньку в Италию. Я лучше заберу ее в столицу, сниму ей там жилье. Школа есть и там, какая разница, где учиться. Можно на дистанте даже. Или вместе переведемся в другую школу, в соседний район. И я придумаю, как поставить Егорову на место.

Глава 30

Даниэла

Ушел… Сама прогнала. Слезы струятся по щекам, не могу их сдерживать и даже не пытаюсь. Прижимаю букет к груди, прячу в нежных бутонах мокрое лицо, пережидая, когда в груди перестанет что-то стонать и поток соленый иссякнет.

Глеб…

Мой страйкер…

Но лучше так, чем он сорвется после очередной выходки Лизы и попадет в тюрьму, если покалечит ее, или еще чего хуже. Она глупая, не понимает, насколько все серьезно, и как легко можно переломать наши жизни.

Достаю смартфон, нахожу фотографии и любуюсь тем, кто украл мое бедное сердечко. Какой он красивый, и веселый, ему идет улыбка, а глаза… летнее небо поселилось в его глазах. В эту минуту понимаю, что никогда не забуду свою первую любовь.

За дверью раздается шум и в палату входит санитарка, со шваброй и ведром в руках. Она несет и небольшую стеклянную вазу, наливает воды из крана и ставит емкость на подоконник, потом поворачивается ко мне, с улыбкой глядя на мой букет.

— Давай в воду поставлю, а то помяла уже красоту, — говорит дружелюбно, и я протягиваю ей цветы. — А пакет чего тут валяется? Разберешь? Подать тебе его?

— Да, давайте, — принимаю увесистый пластиковый пакет с логотипом сети местных маркетов.

Вытаскиваю из него сразу пять шоколадок, на любой вкус и две протягиваю старушке, та сначала отнекивается, но потом принимает гостинец. Старушка помогает мне раскладывать гостинцы, фрукты в ящик тумбочки, пирожные собралась унести в холодильник, велит подписать и поставить дату.

— Помыть тебе яблочко? — спрашивает, я отказываюсь, тянусь за коробкой с персиковым соком.

Так приятно, что Глеб все это принес. Думал обо мне, значит.

— Ты чего шмыгаешь? — любопытничает