Кавказский брак. Нелюбимая - Элен Блио

когда была совсем маленькая. Мы с мамой и папой были где-то на отдыхе. Я ничего не помню почти. Смутно. Море, солнце, пальмы. Папа смеётся, подбрасывает меня на руках.

Как он мог так со мной поступить?

Откуда такая ненависть?

Как он мог?

А Осман?

Осман как мог?

Смотрю на него и меня неожиданно взрывает.

Бросаюсь к нему, сжимая кулаки, колочу его по груди.

- Как ты мог так со мной поступить? Как ты мог? Как? Как? Ненавижу, ненавижу тебя! Всех вас ненавижу! Горите в аду! Горите! Никогда не прощу! Я… я любила тебя, а ты…

- Тише, тише, родная, тебе нельзя…

Он ничего не делает. Не защищает себя. Не закрывается. Просто стоит и принимает удары.

Дверь открывается, залетают доктор, Самира, тётя… Зулейха начинает причитать, Самира что-то говорит про охрану.

Осман поворачивается к ним.

- Пожалуйста, дайте мне еще пять минут.

Они выходят, а он…

Он хватает меня в охапку прижимая к себе. Крепко. Так крепко.

Он горячий, жаркий, сильный. Он пахнет собой, этот запах меня с ума сводит.

Я вспоминаю всё.

Маковое поле.

Его глаза.

Его поцелуи.

Его слова.

Влажные простыни, капельки пота на его коже, его член во мне, обжигающую наполненность им. Страсть. Силу. Любовь…

Любовь…

Это ведь была любовь? Именно она? Только она…

Он не целует меня. Он просто держит.

Но держит так, что у меня сжимается сердце.

Как он мог так со мной поступить?

И как мог поверить, что после всего я могла сбежать от него?

За что мне всё это?

Осман опускается на колени, ведёт лицом по моему телу. Я чувствую, как он жадно вдыхает мой запах, прижимается лбом чуть пониже пупка…

Господи, как же это…

Не дышу.

Почти не дышу.

Замерла.

А он… не знаю, сколько мы так стоим. В какой-то момент Осман отпускает руки.

- Уходи… уйди, иначе… еще секунда и я не смогу тебя отпустить.

Резко дёргаюсь, хватаю сумочку, которую мне тётя принесла, выхожу, ища глазами знакомые лица в коридоре.

А сердце… сердце стонет…

Не отпускай… не отпускай… не отпускай меня!

Глава 32

Всё как в тумане. Дорога к дому, где остановилась тётя. Это дом её свекрови. Меня встречают как родную – ну, я и есть родная, да? Просто я не привыкла к такому обращению.

Раньше я везде была словно пария.

Дочь недостойной матери.

Я привыкла, хоть и было больно. Помню моменты, когда я возненавидела маму. И как потом я готова была убить сама себя за свой подлый, предательский поступок. Эти мысли!

Что мама меня бросила, что мама думала только о себе, что она испортила мне жизнь!

Как я могла так думать о маме? О МАМЕ!

Это немыслимо.

Сейчас, когда я сама жду малыша, мне даже страшно представить, что он когда-нибудь от меня отвернётся.

Нет. О таком я думать не буду.

Зулейха отводит меня в комнату, которую для меня приготовили, показывает, где можно принять ванную

- Я помогу тебе, всё приготовлю, помойся, отдохни, потом будем обедать, или сразу ужинать.

- А… кто-то еще будет?

- Нет, не бойся, только свои. Знаешь… Многие подруги моей якьад хотели зайти, посмотреть на тебя. Кто-то передавал слова поддержки, кто-то, - тётя рукой машет, - кто-то любопытный просто, знаешь? Как в зоопарке…фу… Но она сказала – только свои будут. Родня. Всё. Не надо тебя никому показывать. И не надо никому тебя видеть, правильно?

Я киваю.

Конечно, мне не хочется быть выставленной на всеобщее обозрение, как какая-то диковинка. Правда, как в зверинце…

Тётя помогает с ванной, добавляя ароматной соли.

- Это соль с магнием, очень полезная, и аромат нежный, расслабляет. Я же в Москве занимаюсь продажей косметики, пару магазинов открыла, но больше онлайн. Что-то заказываю, что-то сама делаю. Это так, для души, конечно. Муж сказал – детей родила, занимайся чем хочешь. Помогает мне. Но я тоже уже начала зарабатывать, так что всё хорошо.

Лежу в воде, глаза закрыв.

Больно.

От воспоминаний.

Джакузи в горном шале…

Не могу.

В памяти тот наш день. Самый счастливый день. И самая сладкая ночь.

И Осман.

Я всё сделала правильно.

Не нужно нам быть вместе.

Он… Он слишком сильный для меня. Слишком жёсткий. Жестокий.

Я… я слишком слабая. Слишком чувствительная.

Мне лучше одной. Мне не нужен мужчина. Никакой не нужен.

Нет, теперь я не буду одна. Со мной будет мой мальчик. Мой сын.

Почему-то я уверена – у Булатова только сын родится.

К ужину выхожу в красивом платье, которое мне тётя купила.

Почему-то мне очень неуютно без волос.

В клинике было проще. Там это было… привычно, что ли? Нормально.

А тут… Постоянно трогаю отросшие до ушек пряди.

Может, тётя права, и можно нарастить? Или это выглядит пошло? Буду как… Как шармута.

Боже, какое гадкое слово.

И гадкое понятие.

Кто имеет право так называть женщину? Почему?

По какому праву?

И почему у меня такое чёткое убеждение, что по-настоящему непристойные и развратные женщины с виду все такие праведницы, скромницы, как Эльмира. Или же наоборот, наглые, беспринципные, но никто не посмеет их обозвать.

Захожу в гостиную и замираю в шоке.

За столом сидит мой Саид! И бабушка Нурия рядом!

Этого я точно не ожидала.

Обнимаю бабушку, и брата тоже. Нурия вытирает слезы.

- Девочка… Милая наша девочка, да что же это… - гладит меня по голове.

- Всё хорошо, бабушка, всё хорошо. А волосы отрастут.

Главное, что жива осталась. Хотя малодушно тогда хотела смерти.

Но я жива и буду жить!

- Саид, брат!

- Сестра! Теперь я точно тебя одну не оставлю! Всё! Теперь ты под моей защитой.

- Ишь какой суровый! – смеётся Зулейха, но я вижу – она довольна.

Потом она шепчет мне по секрету, рассказывает, что Саид хорошо учится, и зарабатывает прилично.

- Всё этой занимается… валютой какой-то…

- Криптовалютой? – поправляю я.

- Да. И… Осман твой ему помог. Это он ведь Саида и бабушку вытащил. Так что… Не совсем он плохой, твой муж, он…

- Не надо, тётя. Пожалуйста. Не сейчас.

Я знаю, что он не плохой.

Знаю.

Просто я… не могу.

Застолье у нас на удивление веселое, свекровь у тёти Зули очень бойкая, заводная, она и поёт, и рассказывает кучу разных историй, и очень вкусно готовит!

На столе и традиционные местные блюда – даргинский хинкал с