Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

Я не совсем помнила, кем были Эйден и Джордж, но из того, что я смогла понять, они совершили нечто чрезвычайно отвратительное, оказавшись вдвоем в темнице. С другой стороны, возможно, они были жертвами, несчастными жертвами, которые пошли по ложному пути.

Мое внимание снова переключилось на вновь прибывшего, и мое зрение затуманилось. Колющее ощущение пронзило мой череп, когда яркие образы разыгрались перед моими глазами со злым возмездием. Воспоминания о нем и обо мне, обоих молодых и с группой других людей.

О боги, как это было больно. Я ахнула и схватилась за голову, прижимая кончики пальцев к пульсирующему виску, ослабляя боль, которая грозила расколоть мой череп надвое.

Еще больше образов пронеслось в моем сознании. Дружба, любовь и боль.

Сильные руки обхватили мой торс, удерживая мое падение, когда ноги подкосились подо мной. Великолепные серебристые глаза заглянули в мои, а затем внезапно — все потускнело. Образы исчезли, как будто их никогда и не существовало.

— С тобой все в порядке, Далия? — его глубокий голос растопил мое тело и душу.

— Я в порядке, — выдохнула я, отталкивая его, чтобы прийти в себя. — Я в порядке, — повторила я для пущей убедительности.

Я была не в порядке. Не то чтобы все об этом должны знать. Хотя я почти ничего не помнила, я помнила достаточно, чтобы понять, что не знаю ничего. Малахия обманул меня. Теперь я могла чувствовать правду, резонирующую глубоко в моих костях, и я не могла не задаться вопросом, какие части моей жизни были сфабрикованы.

И все же я была бы дурой, если бы доверилась окружающим меня повстанцам.

Странный мужчина с красными глазами снова появился в центре комнаты, предлагая короткую передышку от нежелательного внимания, направленного в мою сторону.

Я узнала того, чьи руки были закованы в наручники и цепи. Вспомнила его.

Небесно-голубые глаза встретились с моими зелеными и золотистыми, и с моих губ сорвался шепот.

— Эйден…

Глава 17

Райкен

Какая бы высшая сила ни существовала, она, несомненно, должна была чертовски веселиться, мило посмеиваясь за мой счет. Мои кулаки сжались. Она не признавала меня, свою собственную пару, или Редмонда, отца, а этого сопливого маленького куска дерьма Эйдена — человека, который бросил ее в темницу, мучил и объективировал — да. Я провел рукой по лицу, сопротивляясь желанию придушить его.

— Эйден, — прошептала она, затем воскликнула при повторении, как будто момент был недостаточно напряженным. — Эйден. Эйден. Эйден!

Она набросилась на него прежде, чем кто-либо из нас успел остановить ее, обвив руками его тело в крепких объятиях, держа его так, словно он был каким-то давно потерянным возлюбленным. Ее руки скользнули с его лица к шее, груди и рукам, прикасаясь к нему так, словно он мог исчезнуть у нее на глазах.

— Далия, — выдохнул он, слезы скопились у него под веками, когда он наклонился, чтобы прикоснуться к ней. — Я думал, мы потеряли тебя. Я думал, у меня никогда не будет шанса все исправить.

— Прекрати прикасаться к нему, — рявкнул я, не в силах сдержать приступ ярости, в данный момент наполняющий мое тело.

Из всех это должен был быть он. В комнате, заполненной теми, кто любил её, действительно любил ее, она вспомнила именно его. Даже не полностью, потому что, если бы она знала все, что он сделал, она, конечно, не прикасалась бы к нему так.

Далия замерла, прижав ладонь к его лицу. Яростные глаза сверкнули в мою сторону.

— Почему на нем наручники?

Единственный вздох недоверия был моим единственным ответом.

— Потому что он этого заслуживает, — вставила Эулалия. — Он тебе не друг. Он твой враг.

— Тогда почему я помню его, а не тебя? — фыркнула Далия. — Снимите с него наручники.

— Ни в коем случае, — возразил я яростным тоном. Они не заслуживали того, чтобы гулять на свободе. — Отведи их обратно в темницу, Киеран. Возьми с собой Брэндона и его маленькую армию.

Звук протеста сорвался с губ Далии, когда Киеран положил руки им на плечи.

Комната вспыхнула.

— Нет, — приказала она.

Тут пламя вырвалось наружу, нацелившись на магию Киерана и только на его магию. Золотой огонь лизнул границы его силы, окрашивая ее в черный цвет.

Я никогда раньше не видел такой концентрированной и смертоносной силы. Хотя Малахия держал ее в заложниках, казалось, что он тоже тренировался с ней. Казалось странным, что он прилагал усилия, чтобы рассказать ей о ее силах, планируя при этом стереть воспоминания о них.

Если только… она не хотела забыть.

Эта мысль приковала меня к месту, внезапный страх наполнил мою грудь.

Она хотела стереть нашу связь?

Киеран замер, переводя взгляд между нами. Странный вид уважения наполнил его взгляд, борясь со смущением. Он снова повернулся ко мне, не уверенный, чьей команде следовать.

В конце концов, она была его королевой, знала она об этом или нет.

Матильда бочком подошла ко мне.

— Просто забудь об этом. Это хороший знак, и за этим последует еще больше воспоминаний, если ты дашь ей пространство.

Прекрасно. Если она хотела их, она их получит. С глубоким вздохом я махнул Киерану рукой.

— Просто… просто оставь их в покое.

Киеран попятился, но не без того, чтобы сильно пнуть Джорджа в спину. Я покачал головой и тихо хихикнул.

В то время как я ненавидел Эйдена всем, что было во мне, Киеран чувствовал то же самое к Джорджу. В конце концов, именно Джордж всегда тосковал по Габриэлле, несмотря на статус жены Эйдена.

Джордж выругался, ударившись лицом об пол. Резкий металлический звук эхом разнесся по столовой, и я наклонил голову, пытаясь определить его источник. Не нужно искать слишком долго.

Наручники Джорджа. Они все это время были расстегнуты.

Эйден согнул запястья, сбросив наручники за спину, и протянул Джорджу руку помощи. Джордж отряхнул пыль со своей одежды, пока они с Эйденом здоровались с Брэндоном.

— Я же говорил тебе, Брэндон, что мы справимся с этим сами, — поучал Эйден. — Не было необходимости приводить армию.

Мои брови полезли на лоб. Все это время я думал, что они заперты в подземелье, но они разгуливали по моему дворцу и общались с внешним миром.

Я был бы впечатлен, если бы это был кто угодно, кроме них, но они не заслуживали свободы. Прищурившись, я посмотрел на Киерана; он был тем, кто нес за них ответственность.

Джордж заговорил прежде, чем кто-либо успел спросить, как,