Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

— Самое забавное в подземельях фейри то, что они предназначены для содержания фейри, а не людей. Железо на нас не действует, как и эти наручники. Открыть их было несложно.

Магия Киерана окутала Джорджа, и он шагнул вперед, возвышаясь над мужчиной.

— Ты следил за Габриэллой. Каждую ночь.

Лицо Джорджа вытянулось от ощущения магии Киерана и звука разлагающейся смерти в его тоне.

— Я… я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Он поднял руки.

— Это все.

Ответное выражение лица Киерана обещало пытки и возмездие.

Джордж слегка всхлипнул при напоминании о том, на что были похожи пытки в руках Киерана. Эта мысль привела его в ужас. Губы Киерана растянулись в волчьей ухмылке, и он поднял руку.

Габриэлла остановила Киерана легким прикосновением к плечу, и слабая, почти невидимая искра того, что казалась магией, проскользнула в этом прикосновении. Розовая магия.

— Киеран, — прошептала она. — Оставь это на потом. Сейчас они нужны Далии. Это единственное, что она помнит о своей прошлой жизни.

Я прищурился, вглядываясь в то место, где её рука коснулась его тела, и пытался разглядеть, что именно из неё вырвалось. Но ничего не было — искра исчезла в одно мгновение.

Магия Киерана полностью погасла.

— Пожалуйста, расскажи мне о моей прошлой жизни. Мне нужно знать, — прошептала Далия, сжимая руку Эйдена.

Его взгляд поочередно скользил между крыльями на спине и короной на лбу, и выражение его глаз смягчилось.

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Я сделаю все, что угодно…

Не сказав ни единого слова на прощание, Далия увела Эйдена прочь, жестом пригласив Джорджа и Брэндона следовать за ней.

Одна моя ярость могла бы превратить мир в пепел.

Далия, та Далия, которую я знал и любил, никогда бы этого не потерпела. Я рванулся вперед, крепко сжимая кинжал в ботинке, но Редмонд врезался в меня, преграждая путь и твердо стоя, несмотря на угрожающее рычание, сорвавшееся с моих губ.

— Я присмотрю. Не стоит беспокоиться.

Прежде чем я успел ответить, Редмонд развернулся на каблуках и погнался за Далией и тремя мальчиками, которые должны были быть мертвы.

Я вытаращил глаза на его удаляющуюся фигуру, и выражения лиц моих друзей соответствовали моему шоку.

— Почему? Почему они? Почему он? — я прошептал.

— Ее воспоминания должно быть возвращаются волнами, — ответила Матильда, — начиная с тех, на стирание которых Малахия приложил наименьшее количество усилий. Брэндон, казалось, пробудил воспоминания, и я гарантирую, что Малахия едва ли видел в нем угрозу. Эйден и Джордж просто привязаны к этим воспоминаниям.

Мои отношения с Далией привлекли бы наибольшее внимание Малахии, учитывая то, как он так остудил нашу связь. Это означало, что наши воспоминания, возможно, будут самыми трудными для восстановления.

Тем не менее, это не делало ситуацию менее болезненной.

Надеюсь, со временем и терпением она вспомнит.

Трещины на потолке моей спальни менялись, сливались, трансформировались перед затуманенным взглядом. Сон ускользал — почти невозможная задача, когда Далия мирно спала по ту сторону смежной двери. Достаточно близко, чтобы прикоснуться… и всё же до жути далеко.

Я ударил ладонью по подушке и перекатился на бок, устав пялиться в потолок. Сжал веки, но даже они продолжали подёргиваться, несмотря на все попытки расслабиться.

В конце концов, она вспомнит — она должна была. Другого выхода не было. Я мог подождать, пока все решится само собой. Я бы дождался этого, какую бы боль это ни причинило.

Просто находиться рядом с ней было более чем достаточно на данный момент. По крайней мере, я мог видеть её, вдыхать ее запах, прикасаться. Даже сейчас ее аромат пропитывал мою комнату — нашу комнату — ослабляя мою гложущую тревогу.

По другую сторону смежной двери послышались легкие шаги, взывая ко мне. Я оттолкнулся от кровати и подошел к двери, прижав ухо к дереву. Сквозь щели донесся тихий вздох, и мое сердце бешено заколотилось. Я поднес ладонь к двери, и хотя у меня был соблазн дернуть за связующую нить, я этого не сделал.

Я бы не стал заставлять ее приходить ко мне.

Несмотря на то, что я не мог видеть, я мог ее чувствовать. Её ладонь поднялась и легла напротив моей. Моё дыхание перехватило — даже сквозь деревянные доски я ощущал её мягкое прикосновение. Но оно не задержалось. Вскоре её рука исчезла, оставив мою душу разбитой.

Ручка повернулась.

У меня сдавило грудь.

Дверь со скрипом открылась, и я отодвинулся, чтобы дать ей пройти.

Далия пронеслась мимо меня, задев плечом мой торс, когда она, спотыкаясь, ступила в комнату. Она провела ладонями по стене, по картинам, по вазе с цветами. Лунный свет струился на неё, превращая её в силуэт неземной красоты.

— Далия, — прошептал я, мягко следуя за ней.

Ответа не последовало.

— Ты в порядке? — я продолжил, ловя предметы, которые падали у нее на пути.

Я как раз поймал вазу с георгинами, когда это произошло — теплая ладонь прижалась к моей груди, медленно скользя вниз. Мои пальцы обхватили ее запястье, и я схватил ее за подбородок противоположной рукой.

Она ходила во сне. Мои губы растянулись в улыбке, когда я увидел вызванную сном дымку в ее глазах. Войти сюда вне зависимости от потери памяти, она все еще помнила меня, пусть и только во сне.

Копна рыжих с золотом волос каскадом рассыпалась по ее плечам, и блеск позолоченных крыльев привлек мое внимание. Мои руки двигались по собственной воле, пальцы перебирали густые перья.

Розовые губы раздвинулись во вздохе.

— О, жена, — прошептал я ей на ухо, обхватывая руками ее торс и притягивая ближе. — Однажды все будет хорошо.

Она подалась навстречу прикосновению и удовлетворенно вздохнула, и всего на мгновение этого было достаточно. Пустота, щемящее чувство в моей груди исчезло, как будто его никогда и не было.

У моей бедной маленькой вороны остались шрамы. Хотя они и не были видны на поверхности, они врезались глубоко в разум и душу. Уединение было бы лучшим вариантом, но я не был таким существом. Вместо этого я поднял ее на руки и отнес на кровать.

Легкий всхлип сорвался с ее губ, и она уткнулась лицом мне в шею. Мое тело замерло, когда влажность ее языка коснулась отметины на моей коже. Ее знак притязания.

— О, маленькая ворона, — выдавил я, осторожно кладя ее на кровать и проводя рукой по пряди розово-золотистых волос. — Ты делаешь это для меня