Когда не поздно простить - Сергей Кулаков

дурил с похуданием. И что-то в этой церемонности, неуместной дурашливости не понравилось Римме. Она присмотрелась внимательнее, увидела чертиков в Сашкиных глазах — нехороших. Нет, не все у него прошло. Просто поесть любит, в папу, вот и закидывает не глядя. А сам про свое думает — вот откуда и они, и эта дурашливость.

И про что он там думает на самом деле?

Спрашивать Римма не стала. Не хотела расстраиваться. С утра хватило, а вечером еще на работу, в ночь. Соль долбить не надо, но колготни хватит. Особенно, если примирения с Валерой не случится. Тогда придется самой за деаэратором следить, спускаться все время в зал, поспать не получится — час, два от силы.

Поэтому Римма решила лишнее на себя не брать, закончила дела на кухне и ушла в свой рай — спальню. И дверь закрыла: отстаньте все!

Смотрела с Алешей мультики, потом прислала его и заснула сама. День за окном была серый, солнце не показывалось вообще, в погоде что-то происходило, — и под это так хорошо спалось, что Римма часа два даже позы не меняла.

Проснулась оттого, что стукнуло в коридоре.

Толик.

Ходит зачем-то туда-сюда, бродит. Не лежится ему.

А может, в рейс собирается, встрепенулась Римма?

Но загудевшую было в ней «боевую трубу» она заставила умолкнуть. Собирается — и пусть собирается. Знает, что взять, все под рукой. Не младенец, слюнявчики менять не надо. Тем более сам ее помощь отверг.

Но все-таки Римма прислушивалась.

Собирается?

Не похоже. Вернулся к себе, скрипнул диваном.

Улегся. Это надолго.

Алеша, как оказалось, давно проснулся. Но, чтобы не будить бабушку, тихо листал книжку, шевелил губами.

Римма улыбнулась, потянулась к нему.

— Читаешь?

— Картинки смотрю, — доверчиво признался внук.

Посмотрели картинки вместе. Потом читали, потом занимались счетом охотно. К цифрам у Алеши были прирожденные способности. Еще немного, решила Римма в педагогическом азарте, и с ним можно будет учить таблицу умножения. Умница!

Занимаясь с Алешей, отвлекалась от мыслей, хотя те лезли нескончаемо, теснились, пугали. Как будет с Валерой — это, конечно, подступало в первую очередь. Если у него осталась хоть капля ума, не пропил еще — сегодня же зайдет и повиниться. Пьяный ли, трезвый, но зайдет. Скорее всего, пьяный, конечно, так ему проще. Но это не важно, главное, чтобы зашел.

Если бы Римма была одна, попробовала бы вызвать свои видения, — эту прозрачную муть, похожую на туман, в которой ей что-то порой показывалось странное, неразличимое. Но важно было не то, что именно показывалось, а какое ощущение оно вызывало. Если спокойное, то и события, которые ожидались, ничем ей не грозили. Если же возникала тревога — будь, Римма Игоревна, настороже.

Алеша не дал заглянуть хоть одним глазком, хоть вполглаза в будущее. Он был довольно смирный ребенок, но все же ребенок. То ему книжки, то картинки, то давай конструктор собирать, то снова мультики, — какие там видения? Взялась, так нянчи, бабушка.

Не заметила, как вечер подошел. Скрыла шторами почерневшее пространство за окном — вернула в комнату свет и спокойствие. Рай.

На часах — шестой час. Скоро Денис придет.

Пошла на кухню, собрала кое-чего Денису с собой. Будет отнекиваться, но Дашка обрадуется. Да и Денис, дома-то фанаберию отбросив, откушает тещиных блинов с колбаской «пальцем пиханой», еще как откушает.

Котлеток еще положила в баночку и салата — в другую. И яблок не забыла, и зелени дала. А как же? Мама же, кто еще положит? Еще и тортика остатки, и печенье.

Ладный такой пакет получился, было что в руку взять.

Пока возилась, болтая с Тишком и посматривая, чем там занят Алеша, — шесть.

И почти сразу в дверь позвонил Денис.

— Папа! — бросился к дверям Алеша.

Римма глянула на внука с легкой ревность. Хотя это хорошо, что папу любит. Денис неплохой отец, правда, зануда, но сына любит, это заметно. Воспитывает в новых веяниях, но меру все-таки знает. Не балует, но времени не жалеет, а это главное. Дети чувствуют, когда на них не жалеют времени. И не орет, не говоря уже о том, чтобы руку поднять. Это — ни-ни.

Хороший папа.

— Ну, что, — коротко приласкав сына, спросил Денис, — книжку читали с бабушкой?

— Читали, — преданно доложил Алеша. — Муху-Цокотуху!

— Хорошо, — возвышаясь над сыном, одобрил Денис. — А счетом занимались?

— Занимались! Я уже складывать научился…

— Так уже и научился.

— Да! Скажи, бабушка? — повернул Алеша к Римме голову на тоненькой шейке.

— Давай, давай, Леша, одевайся! — торопил Денис, помогая сыну влезть в комбинезон.

Римма, стоя в коридоре вместе с Тишкой, наблюдала за зятем и внуком, в процесс одевания не вмешивалась. Хотя очень хотелось.

— На улицу я его не водила, — стала отчитываться она. — Дома был. Кушал хорошо.

— Хорошо? — не поверил Денис, на миг вскинув на тещу подозрительные глаза.

— Хорошо! — подтвердила Римма.

Еще бы сказать, что кушал плохо! Это значит, самой признать, что кухарка она никудышная. Хотя, конечно, кушает он ужасно, потому и худенький такой. Мучают учебой, вот и аппетита нет.

Но говорить об этом Денису бесполезно, начнет лекцию читать на полчаса. Как с ним Дашка живет?

Римма вручила зятю пакет.

— Тут я вам кое-что собрала…

— Римма Игоревна, — возмутился Денис, — опять вы! Я же говорил, ничего не надо. Я хорошо зарабатываю, у нас все есть.

— Бери, — сказала Римма. — Это гостинец для Дашки.

Денис взял — а что ему оставалось делать? Только покосился недовольно на Сашку, вылезшего из комнаты, не хотел лишних свидетелей своего падения.

— Все спишь? — спросил он насмешливо, отвлекая от пакета в руках, который держал на отлете, как сумку со змеями. — Смотри, всю жизнь проспишь.

— Ты за свою волнуйся, — ответил Сашка. — А со своей я как-нибудь разберусь.

— Вот именно, как-нибудь!

— Как там на улице? — вмешалась Римма.

— Нормально, — повернулся к ней Денис. — Мороз меньше уже. Дело к оттепели идет, как и обещали.

Он посмотрел на сына.

— Готов?

— Да где ж готов? — возмутилась Римма. — У него шапка еле на голове держится. А там ветер!

— Римма Игоревна, я же на машине!

Не слушая зятя, Римма завязала потуже шапку, натянула капюшон — тогда только отпустила Алешу. Хотела подержать его на прощание на руках, не было сил просто так расстаться. Могла бы — забрала и не отдавала вовсе. Пусть другого себе родят, а этого ей оставят навсегда.

— Завтра в сад поведете? — спросила она Дениса, глядя на Алешу. — Или ко мне?

— Не хочу в сад, — подал голос Алеша.

— Вы же с ночи будете, — не слушая сына, сказал