За туманными вратами - Елена Эйхен

Я повернулась обратно – солнце и толпа, базар, суета. Люди ходили между рядами, что-то обсуждая, смеясь. Но их улыбки вдруг показались натянутыми, а глаза… в них было что-то странное, что-то неправильное, пустое. Люди словно плыли сквозь воздух, их руки, казалось, двигались слишком медленно, неестественно. Я коснулась своей кожи – она была ледяной, хотя на базаре стояла жара. Солнце светило слишком ярко, как лампа холодного света, и на мгновение мне показалось, что все это – лишь декорация, фальшивая и ненастоящая. Посмотрела вниз: ковер становился травой, потом снова ковром и так до бесконечности.

Меня затошнило. Голова кружилась, а небо и земля качались во все стороны. Я упала.

Открыв глаза, увидела Вира. Он сидел на траве, держа меня в руках, а вокруг столпились остальные. Я приподнялась. Все, как раньше: лес, река. Никакого строения за ней. Никакой черноты на прищепках, и уж тем более посреди леса не было базара. Привиделось? Почти. С той стороны реки, подобно клею ПВА, из леса растекалась черная тень, лишая жизни все, что встречала на пути.

***

Я никому не рассказала о произошедшем. Не сбиваясь с ритма, мы долго шли по лесу, а под ногами шуршала опавшая листва. Несколько раз мы делали короткие привалы, утоляя голод тем, что принес с собой Дэв. Небо оставалось пасмурным, и порой ветер проносился по горам, срывая с деревьев листья. Они кружились в воздухе, а затем исчезали в траве или уносились потоком воды. Сорванные листья напоминали мне о Вире – одинокие, потерянные.

Вскоре я выбросила из головы неприятный инцидент у реки. Теперь мои мысли были заняты предстоящей встречей с учителем и возможными известиями о бабушке. Что он мог мне рассказать? Что значили его слова о том, что я, возможно, встречусь с ней? Ведь она умерла. Давно умерла. Или все же нет? Мы так и не получили точного подтверждения ее смерти, просто это казалось логичным. Бабушка пропала и больше никогда не вернулась. С тех пор никто ее не видел. Но что еще могло случиться? Прошло столько лет… Возможно, она потеряла память и оказалась в каком-то общественном учреждении? Допустим. Но тогда какое отношение это имеет к Индии? Я никак не могла сложить эти кусочки вместе. Оставалось только одно – пойти и узнать, что расскажет учитель.

Мысли заполонили мое сознание, выстраиваясь в очередь на обдумывание и нетерпеливо меня подначивая: «Я здесь! Обрати на меня внимание, Мила! Подумай!». Будь я такой же быстрой, как они, уже обошла бы половину планеты.

Телефон давно разрядился, и все чаще я думала о сестре. Как она? Не стало ли ей хуже? А может, она уже очнулась, а я об этом не знаю.

Все, что происходило в последнее время, не поддавались никакой логике. Я бродила по странному лесу, где даже погода жила своей, отдельной от всего мира, жизнью. Лес населяли необычные существа, которых я никогда прежде не видела, а те, которые выглядели знакомо, умели разговаривать. С другой стороны, какая-то часть моего разума, скрытая и непостижимая, словно узнавала все, что встречалось мне на пути. Иногда я ловила себя на том, что любуюсь рекой, как будто встречаюсь с ней после долгой разлуки. Каждое дерево отзывалось во мне отголосками несуществующих воспоминаний, вид луны над горами останавливал дыхание, а птичий крик эхом отдавался в сердце. Иногда казалось, что лесные шорохи звали меня по имени.

Ракшасов видели все мои новые знакомые, а вот черные тени… их не видел никто. Теперь я знала это точно. Когда у реки я указала на тени, они лишь недоуменно посмотрели на меня, не понимая, о чем я говорю. Значит, только я могла их видеть. Но откуда взялись эти странные видения, которые преследовали меня раз за разом?

Все чаще мои мысли возвращались к Виру и Деву. Они казались совершенно разными, но вместе с тем удивительно похожими. Каждый раз, когда я вспоминала одного, образ другого сразу же возникал в сознании, словно их судьбы были неразрывно связаны. Но когда Вир был рядом, все становилось еще сложнее – странные чувства обуревали меня, непонятные и незнакомые. Я не могла понять ни его, ни себя. Вир… Как он смог полететь тогда? Почему больше не делал этого? Можно ли задать ему этот вопрос при всех или лучше дождаться момента, когда мы останемся наедине? Он так и не сказал, откуда его огромный шрам. Но я чувствовала, что это связано с его отцом… или, может быть, с той самой кладовкой, где его запирали.

В последнее время мысли о Вире занимали слишком много места в моей голове. Мое сердце начинало биться громче, когда он оказывался рядом, а каждый раз, когда его теплые пальцы касались моих ладоней, меня будто пронзал электрический разряд. У меня никогда не было парня. Да, в школе возникали симпатии, но сейчас все стало иначе. Новое чувство меня пугало и захватывало одновременно, и я знала, что с этим надо что-то делать. Сейчас точно не время для таких вещей – я должна сосредоточиться на проблеме с сестрой. В конце лета я вернусь домой, и, возможно, больше никогда не увижу Вира. Мне не нужна никакая любовь. Ни сейчас, ни вообще. Она смутит мой покой, разрушит планы, а этого я точно не хочу. Значит, нужно просто обо всем забыть.

Вир подошел сзади, ловко обогнул меня и встал на пути. Дэв и остальные продолжали идти вперед, не замечая остановки. Из кармана джинсов Вир достал золотой браслет, быстро закатал рукав моей кофты до середины локтя и надел браслет мне на руку. Все произошло так стремительно, что я не успела даже среагировать. Бирюзовые камушки, такие же, как на моих сережках, сверкали и переливались. Я протянула другую руку к браслету, желая его снять и вернуть дарителю, но Вир остановил меня:

– Не снимай, Амла. Это чтобы я мог найти тебя, если что-то случится. «Капля росы». Сам сделал. Он работает только здесь, в этом лесу, – заметив сомнение в моем взгляде, он добавил: – Когда все закончится, вернешь. Если захочешь.

– Почему ты его так назвал? – спросила я, разглядывая браслет.

– Внутри него и правда капля росы. Я поймал ее где-то здесь, она сорвалась с листа баньяна прямо мне в руки.

Раз уж дело касалось безопасности, я решила пока оставить браслет, с мыслью