Эльфофобия - Таша Алферьева

— Это лучше один раз увидеть, — многозначительно пообещала я, натягивая варежки. Бррр… Холодно.

Чтобы согреться, мы быстрым шагом, иногда переходящим в бег, домчались до озера, привязали к ботинкам лезвия и спустились на серебристо-сизый лёд. Морозный воздух покалывал лицо тысячами тонких незримых иголочек. Над головой сияла луна, освещая окружающее пространство не хуже масляных фонарей, хоть и установленных по периметру катка, но зажигаемых крайне редко. Я медленно двинулась по призрачной дорожке лунного света. Гордэн, отчаявшись дождаться внятного ответа, стремительно нарезал широкие круги.

В чём же всё-таки дело? Почему это происходит? Как мои внутренние ощущения могут влиять на чувства других? Кто я такая?

Закрыв глаза, плавно заскользила, внимательно к себе прислушиваясь. Когда это происходит? Насколько сильной должна быть радость, чтобы вспыхнули волосы и окружающие почувствовали то же самое?

— Эли! Зачем ты сняла шапку? — забеспокоился Гор.

Целенаправленно вызвать нужную эмоцию оказалось сложнее и дольше. Наверное, лучше расслабиться и перестать копаться в ощущениях.

Я ускользнула от парня, попытавшегося меня поймать, чтобы вернуть на место головной убор. Какое-то время мы весело гонялись друг за другом. Пока…

— Ты ЭТО имела в виду⁈

Может танцевать вовсе и необязательно?

Я тряхнула волосами, заставляя их упасть вперёд на грудь. Невзрачные в обычное время, сейчас они выглядели сказочно, словно в них мерцала звёздная пыль. Но ведь не ЭТО главное?

— Гор, как ты себя чувствуешь? — обернулась я к другу.

Тот недоверчиво и озадаченно улыбнулся:

— Что происходит?

— Если бы я знала! Они светились уже несколько раз и всегда, когда я танцевала. Но сегодня вышло по-другому.

— Мне почему-то так хорошо, как бывало только в детстве, — признался парень, разводя руки в стороны и запрокидывая голову к небу. — Э-ге-ге-гей!

— Тише, — рассмеялась я над его бурной реакцией.

В ответ с берега послышалось лошадиное ржание. Среди деревьев мелькнул силуэт всадника. Я выхватила из рук Гордэна шапку, спрятала волосы и, махнув в сторону противоположного края катка, первая пустилась наутёк. Когда лёд закончился, пришлось бежать по глубокому снегу, проваливаясь в него по колено. Без коньков было бы легче, но тратить время на развязывание не хотелось.

— Надо спрятаться, — крикнул сильно запыхавшийся Гор. Он указал на большой куст ракитника: — Давай сюда.

Вломившись в сухие заросли, мы наделали много шума.

— А чего, собственно, убегаем? — громким шепотом поинтересовался друг.

— Понятия не имею, — хмыкнула я.

— Думал, ты его узнала.

— Как? Темно же и далеко.

— Ему, наверное, и дела до нас не было. Просто мимо проезжал, — хохотнул парень. — Идём обратно.

— А если он всё видел? — попыталась я умерить его прыть.

— Скажем, что показалось, — уверенно заявил Гордэн.

— Что-то ты сам на себя не похож. Слишком боевой…

Мы выбрались из сугроба и отряхнулись. На берегу никого видно не было. Пока играли в прятки, успели продрогнуть насквозь. Единственным желанием было поскорее вернуться в тёплые постели. Не сговариваясь, сняли коньки и заторопились в сторону главной аллеи. По дороге Гор строил предположения касательно моего дара, одно интереснее другого. Даже полулегендарных эфиров припомнил, которые, если и существовали, вымерли тысячу лет назад.

— Это определённо разновидность эмпатии, — поначалу утверждал он.

— А что с волосами?

— Побочный эффект.

— Но почему влияет так массово? На всех без разбору? — возражала я больше из вредности, чем в попытках докопаться до истины.

— А ты попробуй действовать направленно.

— Легко сказать. Я пробовала.

— Хм, если подумать, любой дар связан с какой-нибудь сферой: эмоциональной, языковой, умственной. Вот эльфы, поговаривают, способны влиять на природные стихии и черпать из них силы. Что если танец тоже своего рода стихия? Он питает твой дар, чтобы ты могла воздействовать на окружающих?

— Но сейчас я не танцевала.

— Тогда так: танец помогает усилить твои эмоции настолько, чтобы они влияли на других. Но ведь не только танцы способны вызывать радость?

— Думаешь, радость — единственная доступная для передачи эмоция?

— Не знаю, — развёл руками друг.

— Вообще-то, до некоторых пор моим самым сильным чувством был страх, — задумчиво произнесла я, теряясь взглядом в чёрном бархате неба.

— Признаться, ты сейчас здорово меня напугала, — фыркнул друг, направляясь в сторону входа в корпус.

— Если мой отец действительно эльф, тогда понятно, откуда у меня эти странные способности. Надеюсь, в Эбиконе я найду ответы на свои вопросы.

* * *

На следующий день мы с Нией получили письма. И если целительнице весточки от мамы приходили регулярно, я очень удивилась, когда Касси торжественно вручила мне маленький прямоугольный конверт из плотной белой бумаги. Такую могли себе позволить только аристократы да богачи. По печати я сразу же узнала отправителя. Интересно, почему мачеха вдруг вспомнила обо мне?

Кассандра разрывалась между мной и Нией, приставая с расспросами. Сама она получила скучную, по её мнению, телепатограмму о том, что родители приедут в Зирг за седмицу до Зимнего бала, чтобы подольше побыть с любимой дочуркой, по которой очень скучают.

Ния первая вскрыла конверт и, пробежавшись глазами по верхним строчкам, нахмурилась.

— Ну? Что там? — присела рядом Касси, однако, как бы любопытно ей не было, в чужое письмо заглядывать не стала.

— У них всегда одно и то же: или роды, или похороны, или мор, — фыркнула целительница. — Мама снова приехать не может, поскольку тётушка Гера на сносях, и по причине возраста роды обещают быть тяжёлыми. А я хотела поговорить с ней о поездке в Эбикон и Сэдрике. Теперь придётся писать ответ, который дойдёт до места назначения, когда мы будем на полпути к эльфам.

— Эли, а у тебя что? — обернулась ко мне Кассандра.

Я продолжала вертеть в руках нежданное послание, не спеша распечатывать.

— О! Я использую это письмо как разрешение на поездку в Эбикон! — воскликнула находчивая Ния. — Здесь как раз есть место для маленькой приписки.

Девушка села к столу и придвинула к себе чернильницу с пером.

— Ты подделаешь мамин почерк? — ужаснулась Касси.

— Легко, — целительница уверенно вывела на желтоватой бумаге несколько слов, поставила подпись и, подмигнув, показала нам результат своего труда. — От оригинала не отличить.

Настала моя очередь делиться новостями. Сломав печать, я извлекла из конверта сложенный вдвое