Поймать солнце - Дженнифер Хартманн

Маккей время от времени поднимает взгляд от своей тарелки, и между каждой ложкой проскальзывают невысказанные слова. Когда наши взгляды наконец встречаются, он прочищает горло, смахивая каплю бульона, стекающую по подбородку.

— Я пригласил Либби на «Осенний бал» вместе с нами.

Моя ложка замирает в воздухе, а недожаренная морковка застревает в горле. Я хмуро смотрю на него.

— Зачем?

Он пожимает плечами.

— Она симпатичная, а у тебя нет пары.

— Если бы я хотел пойти с Либби, я бы попросил ее.

— Ты идешь с Эллой?

Морковка медленно скользит в мое горло, как дрейфующая коряга в сиропообразном море.

— Нет. — Я фыркаю. — Она мне отказала.

Кивнув, Маккей продолжает есть свой суп.

— Мы заскочим к Либби после того, как заберем Бринн. Я оставил несколько презервативов на твоей тумбочке.

— Какого хрена, Маккей?

— Отлично. Тогда трахайся без защиты. Мы с Бринн перестали пользоваться презервативами в прошлом месяце. Она принимает таблетки. Так намного лучше.

Я отодвигаюсь от стола, и скрежета ножек стула достаточно, чтобы разбудить папу, который пробормочет что-то про горчицу.

— Я собираюсь на пробежку. — Одинокая лампочка качается над головой от силы моего бегства, а розовая изоляция торчит из недостроенных деревянных стен, дразня меня, когда я двигаюсь к передней части дома. Это не совсем та цветовая гамма, которую можно было бы найти в блоге о дизайне интерьера, и это только заставляет меня двигаться быстрее.

— Я пойду с тобой. — Маккей встает и огибает стол, чтобы последовать за мной.

— Нет.

— Да.

— Я лучше пойду один.

Он фыркает у меня за спиной, когда я иду в прихожую, где оставил свою обувь. Я бросаю взгляд на отца, который теперь растянулся на животе, уткнувшись лицом в диванную подушку.

— И кстати, пошел ты.

— Что? — Маккей обиженно усмехается. — Я думал, ты скажешь «спасибо».

— Нет. Я говорю «пошел ты». Я не пойду на танцы с Либби и не буду заниматься с ней сексом. Не лезь в мои дела.

— Она хочет тебя, чувак, и она чертовски симпатична. Может, если бы ты потрахался, то не был бы таким раздражительным в последнее время. — Маккей обувается в свои кроссовки и выходит за мной через парадную дверь.

Я бегу впереди него, мельком бросая взгляд на дом Эллы, расположенный на другой стороне улицы. Девушка сидит со скрещенными ногами на крыльце с огромной книгой на коленях и катушкой ниток между зубами. Этот вид заставляет меня замедлить шаг и застыть в нерешительности на краю подъездной дорожки. Наши взгляды встречаются через грунтовую дорогу, и я машу рукой.

Она машет в ответ, выплевывает катушку и прикладывает обе ладони ко рту в виде рупора.

— Привет, Макс!

Я ухмыляюсь, как дурачок, когда Маккей подходит сзади и толкает меня в плечо.

— Мы бежим? — спрашивает он нетерпеливо.

Я не отвечаю и вместо этого перебегаю улицу, направляясь к дому Эллы.

— Привет, — говорю я ей в ответ. — Занимаешься переплетом?

— Ага. Я купила копию той книги, которую мы читаем на уроке английского. Мне нравится. — Она переводит взгляд налево от меня.

Маккей стоит рядом со мной, ковыряя носком кроссовка землю.

— Привет, Санбери.

— Привет.

— Мы с Максом как раз обсуждали «Осенний бал» на следующей неделе. Я пригласил с нами Либби. Если тебя нужно подвезти, мы с радостью возьмем тебя. В грузовике есть место, если ты не против потесниться с девчонками.

Моя кровь закипает. Каждый мускул напрягается, когда я сжимаю челюсть и закрываю глаза. Когда медленно открываю их, делая успокаивающий вдох, проблеск улыбки, которая была на лице Эллы, исчезла.

Ее глаза потускнела, но она быстро приходит в себя.

— Я не пойду, но спасибо за предложение. Развлекайтесь. — Она возвращается к своему переплетному процессу, как будто нас здесь нет.

Я не знаю, что сказать. Я всегда ненавидел ходить на эти дурацкие танцы, но Маккей каждый год тащит меня с собой. Прошлый «Осенний бал» был полным провалом. Я пошел с Либби, которая была милой, но навязчивой, и от нее пахло маринованными огурцами. Я не собирался идти в этом году, пока идея пойти с Эллой не пробудила во мне интерес.

Звук ее смеха на озере на днях не выходил у меня из головы с тех пор, как он вырвался из нее, вся эта неприкрытая радость и необузданные чувства. Эхо того смеха не дает мне покоя, вызывая желание снова стать тем, кто заставит ее так смеяться.

По-дружески, конечно.

Потому что я уверен, что мы теперь друзья, настоящие друзья. А у меня уже чертовски давно их не было.

Провожу рукой по волосам и смотрю, как она возится с ниткой и что-то напевает себе под нос.

— Ты уверена, что не хочешь пойти? Маккей пригласил Либби. Я не пойду с ней. — Что-то заставляет меня уточнить это. — Это может быть весело.

— Может быть, — пренебрежительно отвечает она. Когда девушка поднимает голову, улыбка вернулась. Она не достигает ее глаз, но она есть. — Если бы кто-то наслаждался огромными арками из воздушных шаров, спортивным залом, пропахшим потом, и сомнительной честью делить танцпол с взмокшими подростками, кружащимися под переоцененную музыку восьмидесятых, пока сопровождающие родители следят за ними, словно агенты под прикрытием, ожидающие своего часа, то это, безусловно, может быть весело.

Так чертовски драматично.

Уголок моего рта приподнимается, и я скрещиваю руки.

— Мы сделаем это веселым.

Элла колеблется.

Она знает, что так и будет.

Тем не менее девушка морщит нос и опускает глаза.

— Я в порядке. Мне нужно сделать кучу домашней работы, чтобы наверстать упущенное после встречи со смертью. Дай мне знать, как все пройдет.

Меня охватывает разочарование.

Я бы на многое пошел, чтобы увидеть, как эта девушка танцует в красивом платье, смеется, запрокинув голову и наслаждается жизнью. Увы, в этот момент я буду звучать так, будто умоляю, поэтому с достоинством отступаю.

— Хорошо, Солнышко. Увидимся завтра.

— Увидимся. — Она не поднимает глаз.

— Солнышко? — спрашивает Маккей, повторяя прозвище, как будто это что-то нецензурное, пока идет следом за мной со двора Эллы. — Ты ей не нравишься, брат.

Я стискиваю зубы.

— Спасибо, что просветил.

— Просто говорю тебе, как я это вижу.

— С Эллой все не так, — вставляю я, переходя на ленивую пробежку. — Мы просто друзья.

— Да. Потому что ты ей не нравишься.

Ускоряю темп, надеясь, что брат найдет себе занятие поинтереснее, и я смогу спокойно побегать. Обычно я наслаждаюсь редкими моментами нашего общения, бегом и походами, плаванием или кемпингом, но в последнее время его присутствие, как тупой шип в моем боку. Не настолько острый, чтобы пустить