Моя сладкая певчая птичка - Сейбр Роуз

— Блядь! — Я поворачиваюсь, чтобы ударить кулаком по стене. Мне нужно на чем-то выместить свой гнев, на чем угодно, только не на ней. В её жизни и так достаточно страха.

— Мне так жаль, — шепчет она. — Я такая слабая. Я должна была бороться упорнее. Я должна была…

— Нет! — восклицаю я, ужасаясь при мысли, что она может причинить себе ещё больше боли. — Сделай всё возможное, чтобы облегчить ситуацию, слышишь меня? Сделай всё, что в твоих силах, чтобы выжить! — Я снова обхватываю её лицо руками, зарываясь пальцами в её волосы.

— Никогда не извиняйся — шепчу я, — это я должен просить прощения. Я ненавижу себя за то, что не смог вытащить тебя отсюда, за то, что не приложил больше усилий, чтобы найти способ для всех нас покинуть это место. Во всём этом нет твоей вины.

Она моргает, и ещё одна слезинка скатывается по её щеке.

— Но в том-то и дело. Иногда бывает проще, если я… — Она замолкает, и это разбивает мне сердце, потому что я знаю, что она скажет дальше. Я видел, как девочки Старшего поступали так же. Я сам поступал так же. Немного времени прошло с тех пор, как я увидел её, когда мои пальцы оказались внутри Катрины, потому что это было проще, чем пытаться сопротивляться. Проще, чем делать всё, что она от меня хотела.

— Иногда его просто легче успокоить, — заканчивает она.

— Это не твоя вина, — говорю я, обращаясь скорее к себе, чем к ней. — Я бы поступил так же, — я поправляю себя. — Я поступаю так же. Ты должна делать то, что должна. Никогда не испытывай чувства вины за это.

Если я смогу облегчить хотя бы часть её боли, это уменьшит и мою. Вместо того чтобы отстраниться, она прижимается ко мне ещё теснее, и жар её тела воспламеняет моё. Она поднимает голову, смотрит на меня сквозь длинные тёмные ресницы и прижимает свои губы к моим. Я жадно целую её, эгоистично, понимая, что, если её поймают, это будет означать для неё определённое наказание. Но всё это становится невыносимым. Я больше не могу быть источником её боли. Я не могу жить в согласии с самим собой.

— Мия, — я отстраняюсь несмотря на то, что каждая клеточка моего тела протестует.

Но её губы продолжают ласкать мою кожу, искушая и заставляя трепетать от желания. Они нежно скользят по моей шее и подбородку, пробегая по ключицам, а её пальцы нежно перебирают мои волосы, вызывая во мне бурю эмоций. Моя решимость начинает таять, и я готов наплевать на последствия и просто взять её. Любить её. Обладать ею.

Я отрываюсь от неё, сердце бешено стучит в груди.

— Мия, мы должны быть осторожны, — шепчу я.

— Я не хочу быть осторожной, — отвечает она. — Я хочу тебя, Райкер. Ты мне нужен.

Её слова переполняют меня, они звучат слишком убедительно. Внутри меня разгорается настоящая война. Но я не могу подвергнуть её риску.

— Девочки Старшего будут задавать вопросы, почему ты так медлишь, — говорю я.

— Пожалуйста, Райкер, — умоляет она, смахивая слёзы. — Мне это нужно. Мне нужно, чтобы ты меня увидел.

Я страстно целую её, желая, чтобы она ощутила мою боль и страдания, и чтобы она знала, что я вижу её.

— Я действительно вижу тебя, — говорю я, глядя в её большие тёмные глаза. — Но я не допущу, чтобы он причинил тебе боль.

Руки, которые так отчаянно цеплялись за меня, опускаются по бокам.

— Он уже причинил — слышу я её шёпот.

Ярость снова овладевает мной. Я бью кулаком по стене, наслаждаясь ощущением боли в костяшках пальцев, наслаждаясь тем, как могу причинить вред, пусть даже это всего лишь стена. Мне нужно это. Мне необходимо почувствовать, как что-то разрушается.

— Я собираюсь вытащить тебя отсюда, — говорю я.

Она смеётся, потому что знает, что это ложь. Это ложь, потому что я не спас её раньше. Это ложь, потому что сейчас я не могу ей помочь.

— Я обязательно найду способ. Мысль о том, что он делает с тобой, причиняет мне невыносимую боль. Я намерен остановить это. Я освобожу тебя, — слова срываются с моих губ, словно молитва, словно обещание. Я снова целую её, словно пытаясь впитать её запах, прежде чем она вновь ускользнёт от меня, и шепчу ей на ухо слова утешения: — Держись, хорошо? Просто держись, и я со всем разберусь.

Стук Кэмерона в дверь возвращает меня к реальности нашей ситуации.

— Посмотри на меня, — говорю я. Она медленно поднимает глаза, словно даже это движение причиняет ей боль. — Я обещаю, что вызволю тебя отсюда. Я найду способ обеспечить безопасность твою и Эверли.

— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, — её голос становится безжизненным.

И с этими словами она исчезает.

Я прислоняюсь спиной к стене и позволяю себе глубоко и прерывисто дышать. Я не хотел, чтобы она видела, как я переживаю. Я снова бью кулаком по стене. Три раза. Достаточно сильно, чтобы почувствовать боль в костяшках пальцев, но не настолько, чтобы отвлечь меня от боли при виде её.

Каждый раз, когда я пытаюсь взять себя в руки, я закрываю глаза и вижу фиолетовые кольца у неё на шее. И тут я не могу не представить, как они там появились, и не могу просто наблюдать за тем, как это происходит. Я должен что-то сделать. Я должен найти способ помочь Эверли и Мии покинуть эту семью, прежде чем они полностью разрушат их.

Когда я думал только об Эверли, мои мысли были полны надежды. Я верил, что она сможет освободиться. Всё, что мне нужно было сделать, это сделать так, чтобы Аттертоны были счастливы. Тогда они оставили бы её в покое, позволили бы ей жить своей жизнью и дали бы ей всё, чего я никогда не мог дать.

Однако после похищения Мии я осознал, что этого не произойдёт. Они никогда не отпустят Эверли, никогда не отпустят Мию и никогда не отпустят меня.

Аттертоны контролируют каждый аспект моей жизни. Единственное, что остаётся в моей собственности, это моё имя. Все документы, выданные на моё имя, хранятся в офисе Старшего. Он распоряжается моим телефоном, компьютером, машиной и банковским счётом, и он следит за каждым моим движением. Ничто не остаётся незамеченным.

Если бы я попытался проникнуть туда и забрать Мию, он