Клятва на крови - Дарья Лобанова

рвать его, если начнётся шантаж, — сказала Алиса. — Это устроит?

— А если я скажу, что один из людей Россо ищет вас? Не для сделки.

— Тогда я спрошу: почему вы намекаете, а не называете имён? — тихо ответила она. — Боитесь ошибиться? Или боитесь быть следующей мишенью?

Мгновение — и в глазах гостя мелькнуло что-то живое: не страх, но осторожность. Он больше не улыбался.

— Потому что я не идиот, — наконец сказал он. — Я знаю, когда говорить. А когда — просто показать, что я на вашей стороне.

— Пока, — уточнил Рафаэль.

— Пока, — подтвердил гость.

Папка осталась на столе. Бумаги были в порядке. Никакой компромата — только сухие цифры, предложения, контакты.

Когда он ушёл, Алиса выдохнула, едва заметно.

— Не он, — сказала она. — Но он слышал. И пробует прощупать, как далеко может зайти.

Рафаэль кивнул.

— Значит, мы начинаем играть на другом уровне.

— Мы проверим. Он сам себя выдаст. Но ты должна быть готова.

Алиса усмехнулась:

— Готова я уже давно. Но теперь… у меня есть ты.

Рафаэль стиснул челюсть. В его молчаливом обещании стояло: никто не посмеет коснуться её.

Тот же вечер. В дверь раздался неторопливый стук.

На пороге появился Лёня — коренастый, с медвежьей походкой и сигаретой за ухом.

— Ну, привет, лисёнок, — хрипло усмехнулся он и обнял Алису. — Папа велел передать: «Молодец». И вот… — он протянул конверт с грубой печатью и потрёпанного плюшевого ослика.

— Игрушка от него. А письмо… тебе.

Алиса вскрыла конверт. Почерк отца — жёсткий, угловатый, но родной.

«Слышал, ты снова в деле. Надеюсь, на этот раз не с идиотом.

Береги детей. И себя.

А если запахнет порохом — помни: у тебя есть семья. И мы всё ещё умеем стрелять.»

Глаза защипали. Она сжала письмо, сердце защемило от теплоты и горечи одновременно.

— Лёня… останешься на пару дней? — спросила она тихо. — Мне есть что рассказать. И познакомить тебя с…

Она кивнула в сторону коридора: там стояли Аннабель и Рафаэль.

Лёня развернул взгляд между ними.

— Этот что, командует или охраняет?

Аннабель фыркнула:

— Делает и то, и другое. А ещё он по уши…

— Аннабель! — резко оборвала её Алиса.

Рафаэль лишь усмехнулся.

— Рад знакомству, Лёня.

— Посмотрим, — нахмурился тот. — Но если обидишь её — размажу тебя по асфальту. Вампир ты или чёрт в табакерке.

Ночь опять осталась тихой, но Алиса знала: где-то уже тлеет старый огонь. Завтра он может вспыхнуть пожаром.

Глава 50. Неприкосновенная

Дом стоял в полумраке: поленья в камине шипели, угли поблескивали тусклым жёлтым светом, а факелы в нишах бросали тёмные, танцующие тени на стены. Рафаэль сел в тяжёлом кресле у огня, медленно вращая бокал с рубиновым вином. В отблесках пламени серебряный обод бокала мерцал, будто хранил капли высохшей за долги лет крови.

На кожаном диване напротив развалился Тициано — «золотоволосый дьявол» Дель Рея, отвечавший за северные операции. Он лениво выпускал дым колечками, но в уголках глаз плясала скрытая тень опасности.

Наконец Рафаэль заговорил, голос его был низок и безжалостен:

— Ты, кажется, забыл, кто в этом доме держит нож за спиной. За стенами этих залов шепчутся слухи об Алисе Дьяковой. Кто посеял сомнения в её лояльности?

Тициано затянулся, выдохнул узкое кольцо дыма и пожал плечами:

— Я просто говорю то, о чём остальные молчат. Ты позволил ей уйти слишком далеко. А Россо… он не прощает ошибок.

Рафаэль встал бесшумно. Свет от камина играл на его скулах, подчеркивая холод решимости.

— Ты ошибся дважды, — произнёс он ледяным тоном. — Первый раз, когда решил, что можешь контролировать её. Второй — когда стал угрожать ей.

Внезапно дверь распахнулась. В проёме стояла Аннабель: строгий чёрный плащ, кожаные перчатки, электрошокер на боку. На губах — холодная улыбка.

— Папа дал добро, — спокойно сказала она. — Логистика ждёт.

Тициано рванулся к пистолету за ремнём, но Аннабель опередила его: один выстрел — и он рухнул плашмя на ковёр.

Рафаэль отхлебнул вино, не отводя взгляда от бездыханного тела:

— Передай Россо, что его люди здесь больше не ходят.

В кухне, где на дубовом столе горела одинокая свеча, Алиса дописывала последнюю строчку контракта, взяв «бывшего правая руку Россо». Чернила ещё не высохли:

Пункт 4.1

В случае предательства — устранение.

В случае верности — защита, превышающая все ожидания.

Под ним она аккуратно дописала своей рукой:

И помни: я знаю, где спят твои дети.

Из гостиной доносился детский смех — ритмичный, как залпы в праздничный салют. Алиса сжала перо:

— Они играют в войнушку, — прошептала она себе. — А я уже выиграла свою.

Вечером в баре «Лебедь», где над озером висел густой туман, Энцо Верлати дожидался её у столика в углу. Он сидел в полумраке, схватив в пальцы толстую сигару, и пристально смотрел на отражение в воде.

Алиса вошла без стука, держа документы. Её шаги были уверены, взгляд — хищным. Она села напротив, не предлагая никому руку:

— Энцо, — сказала она, — у тебя есть выбор: либо ты работаешь с нами, либо становишься следующей мишенью.

Энцо ухмыльнулся, выдыхая клуб дыма:

— Ты стала опасной, маленькая птичка.

— Нет, — ответила Алиса, наклонившись вперёд, — я стала буревестником. А бури не спрашивают разрешения.

Он холодно кивнул и достал телефон:

— Хорошо. Я в игре. Но одно условие — Аннабель не должна приближаться ко мне ближе, чем на километр.

Алиса подняла взгляд на вход и затем спокойно вернулась к нему:

— Этот мир намного сложнее. И Аннабель знает, что делает. Но я приму твоё условие — вплоть до завтра.

В тот момент над озером хлынул дождь, тяжелые капли ударяли по крыше, словно барабаня в ритме новой битвы.

И Алиса поняла: она неприкосновенна. Никто не сможет коснуться её или её детей, пока рядом стояли те, кто держал нож за её спиной.

Глава 51. Люди, которых не забывают

Кабинет на последнем этаже дышал холодным величием. Сквозь панорамные окна Женева раскинулась как шахматная доска, где каждая фигура ждала своего хода. Рафаэль сидел вполоборота к двери, жилет облегал его торс, обнажая загорелую кожу с едва заметными шрамами веков. Он перебирал