Новый мир для Элиз - Оксана Гринберга

для нас незаработанные деньги. Такое мне не нравилось, но решить эту проблему так сразу не получалось — сосредоточиться и подумать мешала гора грязной посуды и заготовки. А позже пришлось разносить ужин и напитки, потому что Кирк и не собирался возвращаться!

— Я возьму на себя бар, — заявил мне Пусториус. — На тебе будут столики… Погоди, а ты что здесь делаешь? — нахмурившись, обратился он к Стейси, появившейся в таверне в простеньком светло-голубом платье, которое очень ей шло, с закрытым воротом и длинными рукавами.

— Заглянула в гости, — сообщила она любезным голосом.

— Хозяин против того, чтобы у нас подрабатывали девочки мадам Жоржет, не платя ему проценты!

— Вообще-то, я пришла к Элиз, — спокойно произнесла Стейси, — но услышала часть вашего разговора. У меня как раз выдался выходной день, так что, если вам нужны свободные руки, я буду рада помочь. Мне и самой хочется немного отвлечься.

Оказалось, после вчерашнего нападения гикков работница дома утех из Стейси была так себе. Она постоянно плакала и не могла общаться с гостями должным образом, поэтому мадам Жоржет дала ей несколько выходных.

— Три дня, — произнесла Стейси. — Сказала мне, что я вольна идти куда хочу и делать то, что захочу. Поэтому я здесь. Идти мне некуда, делать я ничего не умею, а других подруг у меня нет.

— И ты хочешь помочь мне в свой свободный день? — растерялась я. — Ох, Стейси!..

Она подтвердила, что именно так, и больше всего на свете ей хочется разносить заказы, собирать грязные тарелки, мыть их на кухне и разливать гостям вино.

И ни о чем не думать.

— Метку моей Гильдии не видно, — заявила она Пусториусу. — Я специально надела платье с узкими рукавами, так что… Надеюсь, вы не откажетесь от моей помощи?

Пусториус не отказался, но предупредил, что станет внимательно за ней наблюдать — потому что никакой подработки в «Дохлой Лошади»!

Но Стейси и не собиралась.

Мы пробегали с ней до позднего вечера, лишь иногда выбираясь перевести дух на улицу. Устраивались на ступеньках крыльца на заднем дворе, вытягивали усталые ноги и гладили Румо в четыре руки, на что тот вздыхал и мысленно жаловался, что даже Ночной Патруль не знает, как ему вернуться домой.

— Мы все здесь бездомные, — отвечала я ему вслух, а Стейси, пусть и не понимала контекста, подтверждала, что именно так. — Давайте держаться вместе! — добавляла я.

Они со мной соглашались — один мысленно, а вторая вслух.

Иногда к нам выходил Эрик и пытался держаться поближе к Стейси. Заодно выносил для нас лимонад и всякие вкусности, а для Румо — кости с обрезками мяса.

Несмотря на беготню, вечер пролетел быстро и незаметно. И даже вернувшийся навеселе Кирк, за которым приехал фургон от поставщиков, и Пусториус принялся выкатывать бочки и выносить бутылки, — растерялся от того, что у него полная таверна гостей.

Ближе к полуночи Ночной Патруль отбыл по своим делам, а остальные разошлись по домам. Стейси попрощалась со всеми до завтра, Кирк отправился к себе, Эрик завалился спать в своем закутке возле кухни, а Пусториус закрыл таверну.

Я тоже улеглась в кровать, но оставила дверь открытой. Румо собирался спать на старом матрасе в обеденном зале — присматривать, чтобы нас не ограбили, потому что грабить теперь было что. Но я сказала ему, что на всякий случай положу для него на полу одеяло.

Затем блаженно вытянулась на кровати и уже скоро провалилась в сон, не подозревая, какой сюрприз меня там поджидал.

Глава 7

Странное состояние — я словно спала, но в то же время бодрствовала, потому что происходящее со мной нисколько не походило на мир сновидений.

Скорее, оно выглядело как оживший кошмар. Правда, самих страшных монстров я не видела, зато остро ощущала их присутствие и исходящие от них темные, леденящие кровь вибрации.

Заодно я чувствовала близость к чужеродному разуму. Слишком сложному — иному — и становившемуся все сложнее и сложнее, потому что в него один за другим принялись вливаться участники моего ожившего кошмара.

Словно они были частью матрицы или деталями дьявольского конструктора, вставленными в нужное место. Потому что в момент, когда они объединяли свои сознания с остальными, они превращались в тот самый разум, который думал одновременно всеми своими частями — даже самыми мельчайшими.

А потом, хорошенько все осмыслив, он снова распадался на множественные части, которые несли в себе его крупицу, подчинялись ему и были им самим одновременно.

Но со мной все оказалось по-другому.

Притянутая чужим мысленным призывом, которому не смогла сопротивляться, я тоже включилась в дьявольскую матрицу и теперь ощущала происходящее в ней… через яд, текущий в моей крови, оставшийся после укуса паука в Хордвике.

Мое присутствие в матрице не вызвало ни у кого сомнений — ко мне отнеслись, как… к одному из множества пауков, влившихся в общий разум.

Вот и я тоже стала его частью. Одной из деталей конструктора.

Пчелой их улья.

Да, последнее сравнение мне понравились больше всего. Коллективный разум и Улей, который планировал нанести удар по городу людей.

Я видела Сирью искаженным по людским меркам зрением засланных в него разведчиков. Смотрела на обитателей города так, как глядели на них Темные.

Люди были для них полными жизненной энергии существами, пригодными для питания. Но они сопротивлялись. Огрызались магией, вытаскивали острые мечи, не собираясь так просто умирать и становиться пищей.

Улью это не нравилось. Он волновался и, в который раз объединившись, собирался решить, как ему быть дальше.

Но сперва каждая из его частиц принялась вливать в коллективное сознание то, что успела узнать о людях и об этом мире.

Делилась информацией.

Из меня тоже попытались ее вытянуть, но я отгородилась мысленной стеной, затем притворилась глупым пауком, который ничего, ничегошеньки не видел и не знает — только пески и разрушенные стены Хордвика.

И мне поверили — в Улье не существовало лжи, потому что подобное противоречило их природе. Как можно врать самому себе?

Зато мне ложь во спасение была прекрасно известна.

Я видела обрывки чужих воспоминаний — высокие крепостные стены и прорытые крепкими лапами ходы под ними, по которым Темные попадали в город. Узкие улицы, деревянные или каменные дома, люди, мечи и взлетавшие в небо драконы.

Магия, ответная ярость, трупы и сладкая-пресладкая кровь…

Тут меня затошнило, но