Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал - Мартиша Риш

куда-нибудь порталом, если догадается его открыть. Мне-то повезло, мне Денис, милый мальчик, показал, как это делается. А ей? Ей никто не покажет, сама догадается! Если в доченьке полыхнёт дар точно так же сильно, как и во мне.

— Погоди, причем тут какое-то полотенце? — в духовке вновь пробежал огонек, точней целых два огонька.

— Ты неправильно расходуешь деньги, транжира и мотовка, эгоистка. Я не ценю вещи, траты на меня и заботу. А еще можно было купить полотенце для Вани. Если что, это не мои слова, ма.

— Так, а не проще ли тебе было пойти в школу? И никакого скандала бы не было. Галина Захаровна прокричалась бы и все. Нужно бывает взрослому человеку изредка выпустить пар!

— Нет, не проще! И вообще ты ничего не понимаешь! Занята вечно одними своими учениками, а обо мне вообще забыла. Вот что ты сегодня делала? Правильно, мама, работала ты сегодня. И вечером тоже будешь работать. А потом скажешь, что сильно устала. И поговорить с тобой, ужин приготовить, о своих делах рассказать — ничего этого мне будет нельзя! У тебя отчеты! У тебя тетради!

— Ань, но как иначе-то? Ты же должна понимать, что зарплата, её…

— Что зарплата? Мне носить нечего, то есть совсем. Надо мной вся школа потешается. И это наша, средняя, а не твоя для суперэлитных детей. Лучше бы ты не буженину купила вчера, а новые туфли. Ну хоть какие-нибудь. Я же не могу все время ходить в школу с ободранными носами у кед?

— Анют…

— У всех родители работают, и все куда-нибудь ездят семьей. А мы? — Анютка хлюпнула носом, — Мы если куда семьёй и выбираемся, так только на рынок. Толку от твоей работы, если в холодильнике пусто? И буженину всю Ваня съел, мне только ломтик один оставил на завтрак. "Пообедать и в школе сможешь," — сказал. Смогу, только туда в чём-то еще доехать надо. А у меня подошва у кроссовки лопнула две недели назад.

— Зайка, — неожиданно для себя я обняла дочь.

Сначала хотела отругать. Из гордости, от бессилия, от безденежья. А потом вдруг поняла, как ей тяжело. В этом возрасте туфли, обновки, вся эта мелочь так много значат. Все должно быть не хуже, чем у остальных. Иначе засмеют, уничтожат, дети злы.

Ваня ещё. Неужели, он и вправду утащил из холодильника всю еду? Я, безусловно, с ним поговорю, но мне кажется, быть такого просто не может. В нашем доме всегда все было принято делить на всех.

— Что, мама?

— Ты можешь мне сбросить картинки, какие туфельки тебе нравятся? Я все куплю.

— А вместе мы не сходим? Ну или я одна?

— Нет, доченька, так не получится. У меня просто есть один знакомый обувщик. Отец ученика. Он поищет на складе все, что захочешь и стоить это будет недорого. У него и одежда есть.

— Опять в полцены и то, что не продалось? — обреченно спросила дочь.

— Нет, что ты. Там все очень хорошие вещи. Просто склад оптовый, вот и цены небольшие.

— Ладно, я сброшу. А когда забрать можно будет? Только не говори, что в следующем месяце.

— Нет, раньше конечно, — я стала прикидывать как быстро мне сошьют в том мире новую одежду и обувь для дочери.

Аня утерла набежавшие на глаза слезы. Мне так жалко ее стало, вот прямо до самой глубины души. Столько всего хочется ей рассказать, стольким поделиться, ее саму выслушать, а времени теперь совсем нет. Тетради горой возвышаются на столе. Когда я их стану проверять, как? Не пойму. Вечером мне нужно быть у вампира, таков уговор, нарушить его страшно. Вещи дочке надо заказать у портных и, желательно поскорей, чтобы ей было в чем идти в школу, чтоб другие дети над ней не издевались. И поспать тоже хочется. Но проблема номер раз, кажется, пустой холодильник. А значит, нужно срочно пробраться в мир упыря и хоть что-то купить к столу. Быть может, успею дочке заказать хоть несколько платьев. Еще бы сна перехватить хотя бы пару часов. Не думаю, что в доме вампира мне это удастся.

— Анют, меня сейчас не беспокой, у меня видеоконференция, ладно?

— Да я в твою кладовку и не заглядываю.

— Это комната, Анют, просто маленькая.

— В ней даже окна нет, — сердито буркнула дочь, — не то, что в вашей спальне. Но там же Ваня! Он никак не может сделать телевизор потише, обязательно всем надо мешать.

— Аня! Твой отчим много работает, ему тоже бывает нужно отдохнуть, хоть как-то расслабиться.

— Вот только денег он в дом не приносит. И ест за твой счет.

— Не нужно говорить о том, чего не знаешь. Ваня помог другу, это нормально и правильно.

— А мы ему не друзья?

— Мы — семья, дочь. Всё, завтра ты пойдешь в школу, а сегодня изволь как следует подготовиться.

— Я уже все выучила, и к факультативу тоже.

Я только головой покачала, Анюта ушла к себе. Дочкой и вправду можно гордиться, если бы она еще не дерзила мне! Хотя я сама виновата, зря Ваню отчитывала чуть ли не при ней. Казалось, дочка ничего не услышит, а вот как оно вышло. Или Ваня сам ей в запале рассказал о том, какая я вредная и всем его, якобы, попрекаю.

Я вошла в свою комнату, стыдливо покосилась на гору тетрадей. Нет, их я, похоже, на переменах проверять теперь буду. Больше времени у меня попросту нет, и не ясно, сколько все это продлится, как долго я буду нужна кровопийце. Пока не умру от усталости? Может быть, наш договор с ним как-то можно смягчить? Или… мне его придётся убить? Странная мысль меня чуточку отрезвила. Я закрыла за собой дверь и крепко подперла ее стулом. Что ж, будем надеяться, дочь сюда не войдет. Впрочем, для подростка, который хочет новую обувь, преград, как известно, нет никаких.

Доли секунды не прошло, как на мой телефон посыпались разносортные картинки. Я нервно икнула. Больше всего мечты моей дочки напомнили мне одежду бродяги, которого хорошо потрепали собаки, потом его протащило за каретой немного, всего-то один раз переехало колесом, зато потом он, похоже, провалился в жаровню. Как иначе объяснить обуглившийся край платья, я не знаю. Ну, допустим, ну ничего. Детям же нужно давать возможность выражаться. Пусть так. Психологи говорят, что с детьми в вопросе их стиля одежды, внешнего вида спорить нельзя. Тогда есть шанс, что все утрясется. Когда-нибудь, может быть даже раньше, чем я начну заикаться.

— Ну как? — пришло