Развод. Прошла любовь, завяли помидоры - Элен Блио

квартиры не хочется. Не хочется потому, что там, в коридоре, всё еще стоит мой Харди.

Ведь стоит же, да?

– Лариса, слушай, давай-ка… Катись колбаской по Малой-Спасской, а? Вали уже.

– Я-то свалю, только послушай моего совета, Надя…

Это меня даже улыбает, интересно, и какой Ларка может дать мне совет? Совет от опытной любительницы чужих мужиков, как не смочь их удержать?

– Давай, Лара, жги!

– Прости ты Серёгу, а? И живите дальше долго и счастливо. Он… он хороший у тебя. И любит тебя, правда.

Да, неужели? Так любит, что на подругу мою не самую шикарную позарился? Вот интересно, если бы он к Адке полез?

Не могу удержаться, прыскаю, представив какой Армагеддон бы устроила моему Гусарову Аделаида.

– Я серьёзно, Надь, что ты ржешь? Любит! А то, что со мной… Это так, знаешь… просто…

– Просто – на попе короста, знаешь, такое выражение? Гусаров его очень любит. Иди, Лар, иди, я подумаю над твоим предложением.

– Дура ты, Надя, дура… Такой мужик…

– Дура я, Лар, дура. Иди уже…

Дверь открывается, на пороге Харди, собственной персоной. Ухмыляется.

– Надежда, ты собралась уже?

– Куда? – опешив задаю вопрос.

– Ну, ты собиралась взять плётку и смазку. Если что, дома всё есть. У меня дома.

Лара явно выпала в осадок. Глазами хлопает.

– Прекрасно, Алекс, я в тебе не сомневалась. Сейчас вот, подружайку выставлю за дверь и пойдём.

– Куда это ты пойдешь? – пьяный грозный голос Гусарова звучит совсем не грозно.

Он стоит в дверях, держится за косяк. И когда только успел так нажраться, горе луковое, а? А Ларка, звезда, хороша! Ну, видишь, что мужик набирается, что, нельзя у него стакан отобрать? Или ей по кайфу с таким, датым? Фу…

– Надя, иди в спальню, мы не договорили, давай… та-ак, а это что тут за…

Харди головой качает, усмехаясь, потом смотрит на дверь.

– Так… – берёт, и скручивает защелку, которая изнутри закрывает. – Это чтобы больше не было соблазна закрыть дверь.

– Спасибо, Лёш.

– Пойдём?

Я стою, смотрю на мужа. Нет, правда, вот что мне делать тут с ним пьяным, а?

Да, гори оно всё…

– Сейчас, минутку, я правда кое-что возьму.

Лучше у Ады переночую, реально.

Или не у Ады.

– Так если ты уходишь, Надь, может, мне тогда остаться? – хлопает глазами наглая Лара.

Кабздец просто! Вот у человека просто совести ни на грош. Да, и хрен с ней.

– Оставайся, если тебе с алкашом нормально – ради бога.

– Он не алкаш! Подумаешь, выпил лишнего! Из-за тебя всё!

Угу, конечно! И член свой в тебя он тоже пихал из-за меня. Нашли крайнюю.

Да, уже и всё равно.

Честно.

Даже как-то легко стало.

Развод? Прекрасно. Прошла любовь, завяли помидоры…

Собираю в сумку бельё, халатик, полотенце, тапочки. Беру вязаное платье на завтра, переодеть. Косметичку еще. Вроде бы всё? Ах да… колечко с бриллиантом надо взять и кулон, мало ли…

Беру.

Выхожу из комнаты.

– Надя, ты куда? Надька стой! Надю-уша!

Молча наматываю палантин, ботфорты меняю на удобные ботильоны.

– Надя…

– Счастливо оставаться.

Выхожу, бодро иду к лифту. Вызываю.

– А слесарь твой уехал?

– Да, сразу.

– Надо было ему денег дать за вызов.

– Обижаешь. Я всё сделал.

– Спасибо.

Лифт открывается, заходим, я нажимаю кнопку первого.

Очень хочется зареветь. Не знаю почему. Глупо это как-то всё.

– Иди сюда…

Он прижимает меня к груди, обнимает.

– Ну, давай…

– Чего?

– Реви. Ты же хочешь? Такая женщина как ты не должна себе ни в чем отказывать.

– Какая?

– Настоящая. Ну, будешь реветь?

– Не знаю.

– Ох, и что мне с вами делать? – ухмыляется, а потом наклоняется и целует.

М-м-м… да, делайте со мной это, пожалуйста.

Глава 36

Лифт вниз. Сердце – где-то в горле застревает. Душа… душа мечется.

Всё так… странно.

И ужасно, наверное.

Ужасно, когда рассыпается то, что строил годами.

А еще ужаснее, когда всё равно.

Мне всё равно, что с моим мужем осталась Лариса. Мне всё равно, что он пьян. Мне всё равно, что мы разводимся.

Я это переживу.

Пе-ре-жи-ву!

Ох, Надежда, Надежда…

Переживёт она.

Только потому, что рядом сейчас вот этот вот мужчина, да?

Да. Именно. Поэтому.

Потому что дал почувствовать, что ты живая.

Именно – живая.

И целующаяся страстно. Сладко.

– Вкусная такая.

– Наглый такой.

– Да, я наглый. Буду еще наглее.

– Обещаешь?

– Заноза рыжая… М-м-м…

Мне тоже хорошо, как и ему.

Это неправильно, да?

Он ведь женат?

И что?

А что тогда вообще правильно?

Правильно жить с теми, с кем нет удовольствия? Правильно лгать себе? Душе своей лгать?

Да, я лгала. Правда.

Сейчас отчётливо понимаю.

Лгала.

Просто решила для себя, что это нормально жить вот так.

Ну, не люблю я больше мужа. И кто виноват? Он? Наверное нет. Я в большей степени. Именно я. Потому что не нашла за что его любить теперь. Раньше же за что-то любила?

Или просто раньше мы были другими?

Мы были вместе и смотрели в одну сторону.

Да, это, как оказалось самое важное.

Смотреть не друг на друга, а в одну сторону. Иметь одни стремления.

И я ведь даже знаю когда это стало разваливаться. Крошиться на кусочки.

Возможно, тогда еще была надежда что-то исправить.

А может и нет.

Такая вот штука жизнь.

Нам кажется, что мы уже всё про неё знаем, а она берёт и преподносит сюрпризы.

Не всегда приятные.

Но всегда полезные.

– Рыжик, ты о чём задумалась?

– А?

Не замечаю, что мы уже вышли из лифта. Стою.

– Прогуляемся?

– Что?

– Хочется подышать.

– Хорошо. Поздно уже только.

– Завтра же воскресенье? Или ты работаешь?

– Я всегда работаю, но могу устроить выходной. Легко.

– Если только из-за меня, то не надо.

– Из-за тебя как раз и надо. Иди сюда, не замёрзнешь?

Меня обнимают сильные руки.

Интересно, что Харди на самом деле обо мне думает?

Вот бы прочитать его мысли.

Может он думает – свалилась на мою голову дурочка несчастная, брошенка, надо как-то её приводить в чувство. И отправлять. Обратно к мужу.

Нет, не может он так думать. Он ведь мог меня оставить там, с Гусаровым и Ларой? Когда открылась дверь.

Что ему мешало уехать?

– Почему ты остался?

– Где? Когда?

– Тут, сейчас, когда меня в квартиру впустили?

– Решил подождать, вдруг ты начнёшь кого-то убивать.

– Произвожу такое впечатление?

– Ты неординарная.

– Способна убить?

– Взглядом, точно.

Усмехается. Мы спускаемся к тротуару, который идёт вокруг нашего жилищного комплекса. Светят фонари, дорога рядом, но машин на ней почти