Развод. Прошла любовь, завяли помидоры - Элен Блио

– Надя, ты хотела, чтобы я ушёл?

Копаюсь в себе. Хотела ли я?

– Нет. Я бы хотела, чтобы ты остался.

– Поэтому я и остался.

Идём. Молчим. Горячая, сильная рука на моей талии. Мне тепло и уютно.

Как давно я вот так не гуляла! Как давно я вообще не гуляла.

Не брела бесцельно по улице просто наслаждаясь молчанием и обществом.

– Не замерзла?

– Нет, мне хорошо. А ты замёрз?

– Нет, мне, как ни странно, тоже хорошо.

– Как ни странно?

– Да. – я не смотрю не его лицо, но знаю, что он усмехается.

– Потому что ты бы сейчас с удовольствием бы лежал в постели?

– Не с удовольствием, а с тобой.

Я боюсь. Внезапно так отчётливо это понимаю. Боюсь.

Боюсь, что у нас не получится, и мы потом будем жалеть о том, что сделали. Будет неловко, стыдно, неприятно. Мы начнём избегать друг друга. В конце концов просто вычеркнем друг друга из жизни и всё.

А я не хочу всё.

Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Несмотря на то, что он женат.

Я видела его жену. Это не жена, по сути, и никаких угрызений совести у меня нет и не будет.

Мой муж? С моим мужем всё понятно. Предельно ясно.

Развод.

Как-нибудь обойдусь без него. И даже без имущества остаться готова.

Если будет стоять вопрос развод или квартира и привычный быт я выберу развод.

Дура? Наверное.

Зато свободная дура.

Счастливая дура.

Я ведь буду счастлива?

Обязательно.

– Надя, я тороплюсь, да?

Он тормозит, встаёт передо мной загораживая дорогу. Мы дошли до парка и до прудов, тут спокойно, тихо, никого нет. Медленно падают последние листья. Из наших ртов идёт пар. В свете фонарей его лицо сейчас такое скульптурное, красивое.

Он красивый.

Я подтягиваюсь на цыпочках. Высокий, в ботфортах целоваться было бы удобнее. Или в машине. Или в постели.

Его лицо в моих руках. Губы так близко. Теплые, мягкие, уже такие знакомые.

Как быстро всё у нас происходит. Интересно почему так?

Потому что мы уже взрослые? Самодостаточные? Понимающие, что нам надо и чего мы хотим?

Я как-то рядом с ним здесь и сейчас это ощущаю.

Я взрослая. Я уже не девочка, не девушка. У меня дочь уже тоже взрослая.

Я сама могу решать, как жить, что делать со своей жизнью.

А это ведь на самом деле так сложно – решать.

Потому что можно решить неправильно.

А жизнь – не алгебра с геометрией. Тут двойку не поставят. Тут всё серьёзнее.

Тут ломается судьба и строится заново. Здесь и сейчас.

– Мне страшно.

Я озвучиваю это. Говорю.

– Страшно? Почему?

– Страшно всё сломать.

– Сломать что? Семью? По-моему, там уже и так всё сломано, прости.

– Нет. Сломать… нас.

– Нас?

Киваю. Чувствую, как начинают блестеть глаза. Это просто от ветра.

Нет. Совсем не от него.

– Рыжуля…

Уголок его губ дергается, он выдыхает резко, просто сгребает меня в объятия и целует. Жадно очень. Очень зримо так, объясняя, что нужно забить на страхи и попробовать. Попробовать нас.

– Я охренеть как хочу тебя. Всю. Затрахаю до смерти, поняла меня? Просто не выползешь из-под меня утром живая. Сломать нас. Хрен им. Пусть попробуют.

Я понимаю о ком он. Просто об обстоятельствах. О жизни.

Потом Алекс смотрит мне в глаза, долго так, спокойно, уверенно смотрит, прижимает крепче, целует в макушку.

– Пойдём домой, Рыжик, ты замёрзла.

И мы идём.

Снова его горячая рука на моей талии. Его ровное дыхание рядом. Такое уверенное. А у меня от него внутри разливается жар, огненная лава. Хочу его. Хочу попробовать это с ним. Представляю, как это должно быть хорошо. Красиво даже. Он в этом будет очень красивым. Представляю нависающее надо мной тело, широкие плечи, вздувшиеся на шее вены, капельки пота. Жёсткие, глубокие движения, острые, такие наполняющие, чувственные. Это настолько осязаемо сейчас, что я не могу стон сдержать.

– Рыжуля, дотерпи до дома, м-м? Не мучай меня, я сам сейчас взорвусь.

Он это сказал? Хихикаю как девчонка.

Божечки-кошечки, неужели сейчас в его квартире у нас всё случится? Но… там же дети?

– Квартира большая, шумоизоляция в спальне отличная.

– Но дочь в прошлый раз со мной спала?

– Ну, а в этот поспит одна. Думаю, девочка не глупая, и не будет думать о матери плохо, да?

– Надеюсь.

Мы поднимаемся по лестнице к парковке, идём со стороны парка, доходим до подъезда Харди, у меня звонит телефон и одновременно распахивается подъездная дверь и вылетает сначала моя Полина, потом Артём. Дочь видит меня, бросается к нам.

– Мам! Мама! Там… там папа…

Глава 37

«Скорая», приёмное отделение, ожидание.

Нет, конечно, я не могла не поехать. Всё-таки он еще мой муж.

Я ближайший родственник. Я тот, кто в экстренной ситуации может принять решение.

Какое решение, чёрт?

Надеюсь, ничего такого мне делать не придётся, да?

Максимум согласие на госпитализацию подписать.

Господи, он ведь и не пьёт же почти!

Угораздило…

– Ты во всем виновата! – шипела Лара, которую я просто оттолкнула.

– Вон пошла, шалава!

Изображает из себя страдалицу за народ.

Сама напоила его, сучка.

Надо было её за «хвоста» и на хер из квартиры вышвырнуть, а я…

Дура.

Балда.

И виновата, да. Если бы я дома осталась! Но я ведь намылилась к Харди.

Еще и на секс рассчитывала.

Господи, ну что за жизнь?

Ну почему именно сейчас?

Только бы не инсульт! Инфаркт, конечно, тоже хреново.

Фух… Гипертонический криз. Выдыхай бобёр.

Хотя, конечно, нифига не выдыхай. Потому что с этим тоже надо будет что-то делать.

Надо будет, Надя, но уже не тебе!

Противно скрипит наглый внутренний голос.

Не тебе, а Ларочке, или еще какой «чке», которая к твоему неблаговерному болезному после развода прилепится.

А то, что она прилепится – это к бабке гадалке не ходи.

Естественно!

Свято место пусто не бывает.

Только успеем развестись, как моего красавца Гусарова начнут атаковать красавицы всех мастей.

Нет, не то, чтобы я была против.

Пущай!

Лучше уж мужик будет пристроенный, чем неприкаянный.

Сама-то я, вроде как тоже собираюсь пристроиться?

Божечки-кошечки, это всё еще так… эфемерно.

Всё еще стою в коридоре. Жду. Доктор долен еще сказать куда положили и что нужно завтра привезти. Так-то я успела ему быстро собрать пару белья, спортивный костюм, пижаму, тапки, носки. Еще положила бутылку воды, яблочко, апельсин и шоколадку.

Любит, подлец, сладкое, что ж с ним делать?

У доктора спросила – шоколад можно в