Сын маминой подруги - Марина Анатольевна Кистяева

— Я оплачу, — сразу же отозвалась Дина.

— Дин, не надо.

— Надо… Ты бы всё равно поехала за вещами. А когда… Это уже другой вопрос.

Они сменили тему, плавно перейдя к предстоящему материнству Дины.

— Я вообще приехала к тебе на роды, — вспомнила Дарина.

Дина хмыкнула.

— Я даты перепутала.

— Точно! А я думаю почему у меня дебет с кредитом не сходится!

Потом пришли Костровский с Ярловым, внося в комнату стук мужских ботинок и запах свежего воздуха. Обстановка сразу стала более шумной, житейской.

Пользуясь моментом, Дина обратилась к Яну:

— Ян, Дарину довезешь завтра на вокзале?

На лице Костровского промелькнуло легкое удивление.

— Конечно, — тут же отозвался он и выразительно посмотрел на Дарину. Та мысленно чертыхнулась.

Кажется, о ее так называемом романе с Адамом или что там между ними было, не знал только

ленивый.

И вот снова вокзал, снова шум перрона, крики спешащих людей и гулкие шаги под сводами. Ян прошел с ней до вагона.

— Ну, счастливо, — он закинул сумку под сидушку. — Доберешься, маякни Дине.

— Обязательно.

— Ты, кстати, без попутчиков.

Дарина вскинула брови.

— С какого перепуга?

— С такого.

— Я один билет брала.

— Дина попросила, — он подмигнул ей и по- дружески обнял. — Всё, давай, удачного пути.

Ну, подруга, ну, блин…

Поезд тронулся. Город поплыл за окном, сначала улицы, потом промзона, а потом уже бесконечные поля, уходящие в белую даль зимы.

Красиво. Дарина некоторое время постояла у окна в проходе. Потом вернулась в купе, прикрыв за собой дверь.

Всё-таки хорошо, что она без попутчиков. Не нужны они ей.

Хватило уже одного.

Дарина взяла телефон и посмотрела входящие звонки и сообщения. Вдруг она пропустила.

Тишина…

Черт. Раздражаясь на себя, она швырнула телефон на койку.

Решила же! Чего теперь мается!

Но одно дело решить, а второе исполнить.

Она прикрыла глаза и начала дышать. Пыталась вспомнить что-нибудь из практики йог. Не вспоминалось. Мысли уносились к другому…

Как Адам уходил от неё.

Молча.

Как она едва не кинулась за ним.

Это же не мыслимо! Что между ними произошло, что они до такого докатались? Как она вообще до такого докатилась!

Она никогда ни на кого не поднимала руку. Для неё это было немыслимо. А тут её понесло.

Стоило быть честной с собой. Понесло её ещё утром. Зачем она позвонила Дине и попросила ей найти другого массажиста? Она же прекрасно знала, что последует реакция!

К которой она оказалась совершенно неготовой.

Адам так на неё смотрел… Этот взгляд запечатлелся на подкорке. Она не ожидала от него столь открытых эмоций.

Ему было больно. Иначе и не скажешь.

А она… Ну что она. Сделала то, что сделала.

Как и хотела — поставила точку в их отношениях.

Этого же она хотела, правда?

Тоска по Адаму была не просто эмоцией. Она была постоянным, ноющим фоном, физическим состоянием. Пустота в груди становилась такой реальной, словно у нее вынули какое-то важное внутреннее устройство, и теперь все внутри перекашивалось и болело. Ей не хватало его голоса, его спокойного, уверенного присутствия, того чувства полной защищенности, которое она испытывала, всего лишь находясь рядом.

Ей не хватало его насмешливого взгляда, кривоватой улыбки.

Она уже скучала по тому чувству полного покоя и одновременной бури, которое она испытывала, всего лишь находясь рядом. И против этой тихой, настойчивой правды все ее разумные доводы были бессильны.

Дарина могла сотни раз повторять себе, что курортный роман — не для неё. Она это знала изначально. Она, черт побери, жила с позицией, что мимолетные встречи — мимо неё…

Но все железные логические цепочки рушились под давлением чувств, которые снова и снова одерживали верх.

Дарина не сказала маме о возвращении. Зачем? Сама доберется с вокзала, не маленькая. Вызвала такси, закинула сумку в багажник и уставилась в окно.

Странное ощущение… Ее не было в родном городе меньше недели, а кажется, что вечность. И город ей показался каким-то серым, потускневшим. Или это просто на душе было так же серо.

Не было тут снежных просторов. И блеска от снега тоже не было.

Таксист притормозил у подъезда и назвал сумму за проезд.

Дарина достала деньги и зачем-то более внимательнее посмотрела на таксиста.

Молодой мужчина лет тридцати. Обычный.

Взял деньги и уткнулся в телефон.

Дарина чуть заметно скривила губы. Ох, избаловал её зачарованный край… Там-то точно ей сумку из багажника вытащили и до подъезда донесли. Если не до лифта.

Ладно…

С чувством легкой досады и всепоглощающей усталости она поднялась на лифте, вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Первое, что она увидела в прихожей, были мужские ботинки.

Не потертые рабочие, если предположить, что мама вызвала сантехника или какого-то другого ремонтника. А дорогие, ухоженные, аккуратно поставленные у стены.

Дарина тотчас притихла. Не шуметь… Она же правильно понимает ситуацию?

Правильно… Из спальни мамы послышались очень даже характерные звуки, и Дарина поспешно закрыла рот ладонью, чтобы невзначай не издать какой-то звук. Хотя… Сомнительно, что её кто-то услышал бы.

Вот и вернись без предупреждения в отчий дом.

Мама. С мужчиной. О-о-о-о… Дело принимало интересный оборот.

Кто-то, а её мама давно должна была озадачиться личным счастьем.

Стараясь не шуметь и аккуратненько поставив чемодан у стены, Дарина попятилась назад.

Тихохонько вышла в коридор и так же аккуратно прикрыла дверь, чтобы не хлопать.

Спустившись вниз, она почти машинально прошла в кафе напротив их дома. Есть хотелось зверски.

Ну мама… Ну артистка.

Сняв куртку, Дарина подозвала официантку.

— Мне йогурт, пару яиц и три венские вафли с латте, — выдала она, разматывая шарф.

Получается, у мамы мужчина… И она ей ничего не сказала! Вот же ж… Скромница, блин, если не сказать пообъемнее.

На самом деле, Дарина была за нее чертовски рада. Искренне.

А вот за себя она рада не была.

Потому что Терлоев так и не обозначил себя за всё то время, что она была в пути. Даже сообщения не прислал. Получается, или он так был внимателен, что не заметил ее отъезда, что шло вразрез любой логики.

Или ему… просто пофиг на её отъезд. Второе, увы, казалось куда более вероятным. Она откусила кусок вафли, но вкуса особо не почувствовала.

И тут телефон завибрировал.

Дарина вся подобралась и чересчур суетно полезла за ним в карман куртки. А пальцы, как назло, не слушались! Какими-то деревянными были.

— Да черт.

Надо было достать сразу! Все нормальные люди вон завтракают и в телефон пялятся! Нет она только одна в окно!