Отпускай - Ольга Сурмина

— Я сама запишусь к другому. — Ладони начинали намокать от нервов. Импульсивная ложь заводила куда-то не туда. — Напоминаю, что я, вообще-то, не инвалид, чтобы все делать за меня. Я разберусь с доктором сама.

— Вот только если бы не я, ты бы так и не узнала, что твой нынешний врач просто никудышний. — Штайнер прикрыл глаза. — Лист назначения, пожалуйста. Хочу посмотреть, что он тебе там понаписал.

— Нейт. — Белита резко выдохнула, лоб поблескивал от холодного пота. Дыхание учащалось. — Это мое личное пространство.

— Ладно. — Мужчина недоуменно поднял брови. — Мне просто было любопытно.

— Забудь. — Она выдохнула. — В общем… я сегодня была в поликлинике. И ты представляешь, встретила врача-экстрасенса. В самом деле. — На губах начала появляться восхищенная улыбка. — Он все про меня знал, видел словно насквозь, аж жутко стало. Все рассказал, вообще. Когда я родилась, где живу. И что живу с несколькими людьми сейчас!

Нейтан продолжал медленно поднимать брови. Сперва, казалось, был все еще в недоумении. Потом недоумение медленно сменялось разочарованным замешательством и, в конце концов, губы стали растягиваться в высокомерной усмешке. Молодой человек начинал смеяться.

— Что ты угораешь? — Кин обиженно прищурилась. — Так смешно?

— Бел. — Штайнер качал головой, и смотрел на девушку так, словно она сейчас сказала самую несуразную глупость на всей земле. А сразу за глупостью анекдот, или даже два. — Ты… сейчас не шутишь, да?

— Не шучу. — Она сжимала в кулаке халат.

— Ты сказала, он все прям про тебя рассказал? Слышала про эффект Барнума? Эффект субъективного подтверждения. Так как он говорил «о тебе», ты подгоняла его высказывания под себя, и поверила, что он экстрасенс. — Смех продолжался. — Я думал, ты умнее. Боже. Экстрасенс. Тебя дурачил какой-то мужик, а ты говоришь об этом с таким восторгом…

— Что?! — Белита раскрыла глаза, стискивая от обиды челюсти. Твою мать, Нейт, он сказал, что у моего мужчины длинные волосы, и что у него фамилия на «Ш». Это тоже твой эффект Барнума, да?!

— Что? — Штайнер прищурился. Улыбка медленно сползала с лица. — Даже так. Как интересно.

— А я о чем!!! — Кин усмехнулась и отвернулась, предчувствуя победу в споре.

— Очень интересно. — Мужчина прикрыл глаза, и меж бровей пролегла морщинка.

Никакого отношения к случившемуся магия не имела, и Нейт это понимал, хотя и с мрачной ухмылкой. Какой-то врач знает, что у него длинные волосы, что Белита с ним живет, и что есть… Эмма. Ну конечно. Какой-то врач. С кем, кроме врачей, общаться Эмме, которая каждый день ходит на физио как на работу? С кем, как ни с ними ей делиться своим горем? Должно быть, его «сестра» рассказала о том, что случилось. Кому-то. И этот кто-то решил поводить за нос Бел. Возможно… просто так, от скуки.

Кто-то с очень раздражающим чувством юмора.

— И как зовут твоего экстрасенса? — Нейтан слащаво, фальшиво улыбнулся.

— Я… — Кин прикрыла глаза. — Я не помню, он не представлялся. Просто ушел и все.

Девушка опустила голову. Кто знает, что будет, если Штайнер узнает точно? Может, пойдет на разборки. В последнее время Нейт только и делал, что срывался, и выкидывал всякое, от чего потом было не по себе. А отпугивать от себя настоящего экстрасенса не хотелось. Часто ли такие могут встретиться? Бел казалось, что встреча с доктором для нее стала счастливым билетом. И этот билет нужно беречь.

— Ясно. — Молодой человек прикрыл глаза. Даже если она не спросила имя, круг подозреваемых просто ничтожный. Кто сидит в зале помимо физиотерапевтов? Никто. Они и их пациенты. Только-то.

Скрипнула входная дверь, и Нейтан как-то странно, тяжело выдохнул.

Опять это чувство.

Вот и «сестра»… пришла.

Трещины бутафорского счастья

Пахло дождем. Для коридора очень необычный запах, но Эмма чувствовала, что в аромате дождя мешался аромат герани с окон. Судя по всему, Нейт проветривал. На кухне не горел свет, не раздавалось воркование молодых людей, споры, или биения вилок о тарелки. Тишина. Пустота. Уже легли спать? Ну и славно. Чем меньше Фастер с ними пересекалась, тем легче ей было. Тем сильнее… растворялся на груди огромный камень разбитой любви. Растворялся, словно кусок соли, которая иногда, ручьями, вытекала из глаз.

Однажды соль закончится.

Эмма судорожно выдохнула, затем решительно уставилась на устрашающую лестницу. Сейчас Нейта за спиной нет, и уверенность от этого только росла. Не будет наблюдать за ней, выискивая проколы, не будет прищуриваться, высокомерно глядя на очередную неудачу. Не будет говорить: «ты не способна».

Она не неспособна. Не безнадежна. Она просто не умела, потому что всю жизнь Штайнер её одергивал. Всю жизнь напоминал, где её место.

Сейчас ей было проще упасть, чем снова видеть его уничижительный взгляд. Фастер решительно взялась за поручень, и сделала шаг. Ноги болели после тренировки, но, казалось, не так сильно, как раньше. Они держали её, и девушка улыбалась. Держали. Сегодня не будет подвигов, не будет показательных выступлений. Эмма просто поднимется по лестнице, и все. Аккуратно, с передышками, трезво оценивая свои силы. Поднимется. И не будет этим кичится, потому что каждый день это делают все люди.

Перед глазами плыло. Колени дрожали, и мышцы бедер натягивались. Сердцебиение учащалось то ли от волнения, то ли от восторга, потому что первый лестничный пролет подходил к концу. Пройдя его, девушка на полусогнутых ногах подошла к стене, и смахнула со лба прозрачный, холодный пот. Дыхание учащалось. Справилась. Осталось еще раз сделать так же, и все. Почти… обычный человек. Почти такой же как все.

Вода капала с мокрых волос, мокрая одежда прилипала к телу, и Фастер зябла. Проветренный дом — это, наверно, хорошо, но не когда ты вымок под ливнем до нитки. Капли падали на пол, и никакие звуки больше не отягощали окружающее пространство.

Взгляд скользнул вниз в коридор, и тут же глаза расширились. Внутри все тут же сбилось в ком, а пульс, казалось, пропустил один удар. Темный силуэт высокого человека стоял внизу, и шокировано смотрел вверх. Шокировано, и… совсем не счастливо. В выражении искреннее замешательство, на границе с адекватностью. Он медленно склонял голову в бок. Раздраженно прищурился, и тихо произнес:

— Поздравляю, влезла. В следующий раз так не повезет. Ты, должно быть, хочешь разбиться, да? — Губы искажала усмешка. — Разбиться, чтобы на самом деле стать лежачей больной. И чтобы я… тебя обслуживал. Конечно, кто же еще.

— Я не упаду. — Тихо ответила Фастер, глядя