Отпускай - Ольга Сурмина

Даже если однажды станет лежачей больной. Мужчина тяжело выдохнул, и прикрыл глаза. Будет просить её попоить. Облизывать губы, и со стыдом отводить взгляд.

Сердцебиение учащалось. Штайнер сжал зубы, и потряс головой.

— Нейт? — Послышался сдавленный голос в дверном проеме. Белита низко склонила голову, и темные пряди заслоняли лицо. — Ну и что это было? Там. У входа.

— Что было? — Тихо спросил он. — Я вспылил. В последнее время со мной случается. Стресс. — Он сжал зубы. — Потом извинился. Все.

— Передо мной не хочешь извиниться? — Глухо продолжала Кин.

— За то, что ты не хочешь есть мою еду? — Штайнер сузил глаза.

— Понятно. — Белита сглотнула ком. — Нейт. Сходи к психотерапевту. Ты стал на себя не похож. Если не веришь мне, спроси у своей «сестрички». Она скажет тебе тоже самое.

— Я в норме. — Тихо ответил он, метнув на девушку тяжелый взгляд. — В норме. Не поднимай больше эту тему.

* * *

— Здравствуй, Эмма. — Даглас мягко улыбнулся, стоя над своей пациенткой. — Ну что ж, наконец, твои анализы. Собственно... как я и думал.

— А что вы думали? — Фастер сдвинула брови. Привычный кабинет доктора выглядел каким-то особенно тусклым, а стул напротив стола ощущался особенно твердым.

Эмма нервничала. Не могла объяснить, почему, но она нервничала, отнюдь не из-за анализов. Чуть краснела, и закрывала глаза. Прошло время, но из головы так и не уходила фраза: «вы мне нравитесь». Фраза, которая заставляла напрягаться все внутри, особенно внизу живота.

— Эти новости вас чуть-чуть шокируют. — Его улыбка становилась шире. — Вы готовы?

— Да. — Она нервно сглотнула.

— Итак. — Врач зашел за стол и присел. — Женщина с Беккером, априори, очень странное явление. Носителем мутационного гена является икс-хромосома. По этой причине абсолютное большинство больных — мужчины. У них икс-игрек хромосомы. То есть дублирующего... здорового набора хромосом у них нет. А у женщин есть, так как их набор — икс-икс. Отсюда мы можем сделать вывод, что девочка с полной дистрофией Беккера может родиться только в семье, где и муж, и жена будут нести дефектный ген. Оба в той или иной мере будут больны, и то рождение такого ребенка может возникнуть лишь с определенной долей вероятности. Однако, кем были ваши родители, вы не знали, и я допускал такой вариант. А теперь новости. — Майрон с улыбкой выдохнул. — Вы, Эмма, больны очень легко. Частичной дистрофией, а не полной. Одна хромосома повреждена, и симптомы болезни у вас, безусловно, есть... вы всегда будете слабее других женщин физически. Но не настолько слабее, насколько есть сейчас. Ваши мышцы невероятно слабы, но это не вина болезни. — Мужчина поднялся из-за стола, подошел ближе, медленно погладил пациентку по плечу. — Ваша болезнь не здесь. — Затем он резко убрал руку, и едва ощутимым касанием поднес два пальца ко лбу девушки. — Она вот здесь. Вам всю жизнь внушали, что вы больна. Что вы... дистрофик. Сдували с вас пылинки, и смотрели на вас как на ничтожного инвалида, но это не так. После занятий вам станет намного легче. И вы забудете о том, что через каждые пятьдесят метров вам нужна лавка. — Сверкнули стекла тонких очков. — Чья-то... очень токсичная забота сделала из вас инвалида, мисс Фастер. Вы сказали, вы любите каблуки? Вы будете на них ходить. А я буду в вас верить. И потом, когда вы будете делать это без усталости, я буду вами любоваться. — Майрон странно, возбужденно улыбнулся.

Она круглыми глазами уставилась на врача. Вокруг, казалось, все поплыло, а в животе все сжалось. Волосы вставали дыбом, в горле разрастался ком.

— Т-то есть как? — Сдавленно спросила Эмма, глядя перед собой.

— Вот так вот. — Даглас пожал плечами. — На самом деле… степень силы болезни у женщин разнится, некоторые даже не подозревают, что больны, а некоторым сложнее. Вам было непросто, раз диагностика прошла еще в раннем детстве, но, все же, вы не полноценный дистрофик. Я вас поздравляю. А, и вот еще что. — Мужчина нагнулся под стол, и, сдвинув брови, начал там рыться. Затем, через минуту выпрямился, достав оттуда прямоугольную, небольшую коробку. Доктор очень неловко на нее посмотрел, и протянул своей пациентке. — А это вам. Не знаю, понравится ли, но для тренировки точно будет превосходно.

Дрожащими от шока руками Эмма взяла коробку, затем медленно её открыла. Среди тонкой белой бумаги, и поролоновых уголков лежали ярко-красные, лакированные ботильоны, с квадратным каблуком не менее чем в десять сантиметров.

— Что скажете? — Майрон с надеждой поднял брови. — Я искал, чтобы кожа была у них помягче. Как видите, измерения ваших ног мне сильно пригодились.

Она низко опустила голову. В коробку, прямо на туфли капала соленая жидкость. Девушка закусывала губу практически до крови, и изо всех сил сжимала зубы, чтобы не разрыдаться.

— С-спасибо. — Тихо сказала Фастер. — Спасибо. Они… просто чудесные. И вы… вы просто замечательный. Спасибо.

Молодой человек удивленно раскрыл глаза. Затем с нежностью улыбнулся, порылся в кармане халата, и протянул пациентке тканевый носовой платочек, который едва ощутимо пах стиральным порошком.

— По такому поводу можно что-нибудь заказать. Курьеры часто носят еду моим коллегам, почему бы и мне не попробовать? — Даглас хитро прищурил глаза. — Если я замечательный, то можете считать, что это приглашение на ужин. Или на обед, если привезут быстро. Идет?

Она сглотнула ком, и закивала. Частый пульс был слышан в висках.

Не дистрофик. Но как так? Может… врач напутал что-то? Фастер подняла на физиотерапевта мокрые от слез глаза, и облегченно выдохнула. Нет, он не мог попутать. Такой как он… не мог. От понимания этого факта сердце заходилось, то ли от шока, то ли от счастья. Она не обречена. Старания не бессмысленны, у нее есть шанс. Есть шанс нормально поняться по лестнице. Встать на каблуки. Есть шанс… не упасть с позором Нейту на руки в трудный час.

Шанс справится.

— Ну что, хотите примерить? — Даглас улыбнулся, встал из-за стола, и подошел к пациентке. — Давайте я вам помогу.

Он присел перед девушкой, начиная расстегивать ремешки на старых туфлях. Осторожно откладывал их в сторону, затем брал новые, и мягко, умело надевал. Чуть-чуть затягивал едва заметную шнуровку, и тяжело поглаживал бледные икры. Лаковая поверхность бликовала под лучами яркого белого света.

— Я не хочу упасть. — Глубоко дыша, прошептала Фастер. Краснели уши. — Ты… меня подержишь?

— С удовольствием. — Ответил молодой человек, и чуть блеснули стекла очков. Он медленно поднялся, затем взял пациентку за