Монетка для Элли - Валерия Аристова

— Чего ты хочешь? — просипел Генри.

— Уже ничего, — Нук стал болтать ногами, разглядывая жертву, — ты сам выбрал этот путь из многих других. Увы, Элли это не помогло. Она уже у колодца.

Тут пространство будто расширилось и недалеко от берега Генри увидел Элли. В серебряном платье, с распущенными волосами, она стояла на бортике колодца, заломив руки.

— Элли! — закричал он, обезумев от ужаса.

Элли обернулась. Казалось, она стала статуей, потому что глаза ее расширились, но пошевелиться она не могла. Она смотрела на него, и даже волос не шевельнулся на ее голове.

— Элли… — Генри вдруг разрыдался от бессилия, ненависти к серебряной твари, что с насмешкой смотрела на него. Не человек. Не змей. Никто. В глазах Нука была черная пустота.

— Я пойду! — вдруг сказала она, будто расколдованная и стала такой живой и родной, что Генри не хватало воздуха, чтобы унять истерику, — я пойду, Нук, только отпусти его!

Элли и правда пошла. Она сделала два совсем маленьких шага, смотря в воду. Нук с интересом наблюдал за ней.

— Элли! — Генри ударился лбом о прут, — Элли, не делай этого!

Нук повернул к нему голову. Видимо его забавляла эта игра в благородство.

— Отпусти ее! — приказал Генри, с трудом выравнивая дыхание, — отпусти ее, и опускай чертову клетку. Элли ни в чем не виновата!

Нук снова усмехнулся. Клетка медленно поехала вниз. Элли закричала, делая еще маленький шаг, и снова заламывая руки.

— Стой, Элли! Отпусти ее! Отпусти!

Нук дернул плечом.

— Я не могу ее отпустить, — сказал он равнодушно, — она — моя невеста, и должна войти в колодец, чтобы стать Золотой. То, что ты испортил мою невесту, совсем не моя вина. Помнишь? За свои решения отвечаешь только ты.

Элли замерла на самом краю. Безмолвные слезы катились по ее лицу. Она подняла глаза на Генри, и смотрела на него, будто перед смертью хотела насмотреться. Он тоже замер, боясь, что она исчезнет навсегда.

— Нук… — вдруг проговорил он, и Элли крепче сжала руки, — ты сам говорил, что… ты — только идея в моей голове. Ты не имеешь власти над моей волей. Решения принимаю я сам! Я сам воплощаю свои желания… — Генри тяжело дышал, но голова работала неожиданно четко, — помнишь, ты говорил мне это?

Нук кивнул. Лицо его озарила улыбка.

— Мое желание — это выйти на берег, — сказал Генри твердо.

Бог рассмеялся так задорно, что Генри самому стало смешно.

— Желания нужно уметь воплощать, — сказал Нук, — а пока…

Клетка поехала вниз, и Генри снова оказался по колено в воде, шарахнулся от первой подоспевшей твари. Услышал тихий крик Элли.

Нук свел брови на переносице.

— Пора заканчивать с этой комедией, — проговорил он жестко, так, что по телу Генри прошли мурашки, и ужас наполнил сердце, ужас намного больший, чем ужас перед тварями в воде, — Элли, иди в колодец. Мы посмотрим, что будет, и тогда уже его сожрут крокодилы. Ты зато не увидишь этого.

Она всхлипнула. Генри попытался выломать прут, что было совершенно бесполезно, потому что он бы все равно не смог выбраться из кишащего крокодилами пруда.

И тут в наступившей звенящей тишине, нарушаемой лишь плеском воды, послышались легкие шаги.

…

Анджела смотрела на Генри, который вызвал гнев ее Нука. Она тоже была на него зла, но не настолько, чтобы скормить крокодилам. Он сделал большую глупость, и теперь Элли не имела шанса пройти колодец. Смерть ее будет страшна. Ожидая Нука всю ночь, чтобы выразить ему свое восхищение после битвы с полковником, Анджела в конце концов спустилась с огромной постели и пошла искать Нука по лабиринтам его дома. Босые ноги скользили по стеклянному полу, но она бежала, бежала…

— Нук! — она радостно смотрела на него, будто он был ее собственностью, которую она потеряла, а потом обрела, — Нук… я тебя люблю!

Анджела бросилась к нему, обвивая руками его шею.

— Я всю ночь хотела сказать тебе это! Я так тебя ждала!

Повисла тишина. Та самая, которую нарушил ее приход. Нук медленно поднял руки, и вместо того, чтобы сбросить ее в пруд к крокодилам, вдруг обнял тонкий стан девушки.

Анджела прижалась к нему, положив голову ему на грудь.

— Пожалуйста, Нук, позволь мне пройти колодец! Я… я хочу всегда быть с тобой!

…

Элли и Генри молча стояли на берегу, ни в силах пошевелиться. Нук тоже был рядом. Анжела же, будто ребенок, которому позволили шалость, радостно бежала к колодцу. Вот шаг отделяет ее от него, другой… На секунду она замерла, бросив взгляд на Нука, потом перевела глаза на золотую воду, что ждала ее. Не сомневаясь ни секунды, она ступила на золотую ступеньку. Элли зажмурилась, схватившись за руку Генри, но ничего не произошло. Анджела медленно погружалась в воду, и вскоре исчезла совсем.

Элли почувствовала, что Нук нервничает. Она не думала, что что-то может выбить его из колеи, но нет, он действительно сжал губы, смотря на колодец. И лицо его просветлело, когда из воды показалась голова Анджелы.

Она вся сияла золотом. Волосы ее блестели так, что Элли прикрыла глаза. Золотые одеяния, тонкие и летящие, окутывали дымкой ее стан. Нук бросился к колодцу и помог Анджеле подняться наверх. Тут он схватил ее в объятья, и свет погас, оставив Элли и Генри в полной неопределенности.

— Золотая, — послышался голос Нука, — ты пришла…

Глава 10

Англия

Свобода?

Генри сжал руку Элли и стоял, смотря на руины города, еще недавно казавшегося ему совсем новым. Куда делись золотые башни, серебряные змеи и птицы? Руины, ветер, понимающий пыль, поросшие кустами дорожки. Башня без окон, стоящая среди руин, та самая, где таился золотой колодец.

— Что ж, ты научился желать, — Нук насмешливо смотрел на Генри, — пожелал оказался на берегу, и оказался. Я ценю такие умения.

Змей не казался опасным, будто с тех пор, как Анджела бросилась ему на шею, растерял все свои способности. Разве мог этот юноша с глазами старика сознательно вредить? Лицо его, молодое, красивое, неуловимо меняющееся, нечеловеческое, казалось добрым. Возможно, слишком добрым.

— Элли не хотела идти в колодец и не пошла, — Генри сжал ее руку, боясь, что Элли исчезнет, и он вновь потеряет ее улыбку, которую видел уже несколько раз за этот день. Светлую, лучистую, наполняющую его желанием жить.

— Над волей я тоже не властен, — усмехнулся Нук, — могу запугать, угрожать, обхитрить… но не заставить. Запомни это, Генри. Тебе еще пригодятся эти знания. Все, что делает человек — он делает только по своей доброй воле, исполняя собственные желания, и ответственность вся тоже на нем. Не пытайся принудить… — он осекся и взглянул на Анджелу.

После долгой ночи Анджела казалась уставшей. Она стояла рядом с Элли, что-то тихо говоря ей. Золотые ее волосы, казалось, звенели на ветру.

Свобода?

Генри смотрел вниз, на город. На расстилающиеся равнины, зеленеющие поля, на весь этот край, который он успел полюбить.

— Вам пора, — сказал Нук.

Элли и Анджела переглянулись. Генри кивнул и потянул Элли за собой.

— Анджела, поспеши с прощаниями, — сказал он.

Но Анджела не сдвинулась с места.

— Энджи? — прошептала Элли.

Повисло молчание, прерываемое только воем ветра.

— Анджела останется здесь, — наконец сказал Нук.

— Энджи… — в ужасе повторила Элли, — но… что я скажу твоей матери?

Анджела смотрела на нее блестящими от слез глазами.

— Передай ей… передай, что я ее люблю, — сказала она, и разрыдалась, закрывая лицо руками, — передай… — она посмотрела на Нука и он чуть заметно кивнул, — скажи, что исполнится ее самое заветное желание! И что я никогда не вернусь…

Она уткнулась в грудь Нуку и заплакала, и Нук, кто бы мог подумать, нежно гладил ее рукой по золотым волосам. Элли не ослышалась. Волосы ее и правда звенели, как золотые струны.

Генри потянул ее за руку.

— Пошли. Нам тут нечего делать.

Они стали спускаться по тропинке, а когда обернулись, две фигуры, золотая и серебряная, уже исчезли где-то в лабиринтах старого города.

— Она сама хотела этого, — сказал Генри, сжимая руку Элли, — и мы не имеем права ей мешать.

Полковник Моррисон встретил их достаточно дружелюбно. Айза, теперь без покрывала,