Королева-ведьм на Хэллоуин - Кресли Коул

смертоносными когтями. Без сомнения, новую жертву. И Рёк знал, что оно вот-вот исполнит своё желание. Будет ли превращение болезненным? Превращение. Такое безобидное слово для смерти. Но даже когда эти мрачные мысли проносились в его голове, он чувствовал только страх за Поппи. Древнее существо направилось к лестнице.

За дверью он взревел от предвкушения, но не стал пытаться прорваться внутрь. Почувствовал ли он границу или каким-то образом… знал о ней? Узнает ли Рёк о своей судьбе?

«Буду ли я знать, что люблю Поппи, но всё равно буду вынужден причинить ей боль?» Схватив его за руку, она сказала:

— Это всё меняет. Отмени клятву. Мы останемся.

Он посмотрел на неё.

— Всё, что мне нужно сделать, — защищать тебя достаточно долго, чтобы уйти.

Она была в ужасе.

— Ты даже не попытаешься не дать себя поцарапать?

Он раскрыл ей объятия.

— Это не входит в планы, любовь моя.

Глава 19

Чему Поппи научилась за годы бытия наёмницы? В кризисных ситуациях люди раскрываются. Рёк раскрывался именно так, как и сказал ранее. Как герой древности. Она посмотрела на него. Он был таким стойким, даже когда прародитель упырей — страшилище из страшилок — бродил всего в нескольких шагах от них. Несмотря на отвращение Рёка к нежити, он был готов стать одним из них, чтобы защитить её. Она бросилась в его объятия. Прижавшись губами к её волосам, он пообещал:

— Я убью их всех, Поппи. Даже прародителя. Не волнуйся.

— И ты заплатишь за это самую высокую цену. — Ей хотелось вырубить его и утащить в укромное место. Но даже если бы ей удалось уронить на его голову статую, это лишь разозлило бы его. — Это не выход.

— Нет? — Он отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. — Ты знаешь меня; я демон до мозга костей. Что может быть более демоническим, чем броситься первым в ад, чтобы защитить свою любимую пару? Поппи, я был рождён для этого. — Но разве она не была рождена для того, чтобы защищать его?

В каждом из обсуждавшихся ими сценариев основная тяжесть ложилась на Рёка, потому что она беззащитна. Без оружия. Без удачи. Она в шоке. Неужели это происходит на самом деле? Реальность казалась сном, фильмом ужасов в замедленной съёмке. Он поймал её взгляд.

— Вот мой план. Поскольку я понятия не имею, что сделает со мной токсин прародителя, я прослежу за тобой до бара у Эрола. Если я быстро обернусь, бессмертные там быстро со мной разберутся. Если у меня будет больше времени, я вернусь сюда. Скажи Кейду, чтобы он отправил мою команду на охоту, чтобы избавиться от меня.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы я тебя вылечила!

На её глазах выступили новые слёзы.

— Я передумал насчёт этого плана. Что, если я нападу на тебя? Я справлюсь с этой битвой, но не могу смириться с мыслью, что причиню тебе вред. Кроме того, теперь, когда ты можешь контролировать своё проклятие, у тебя нет ограничений. Это мой конец всего — но не твой. Если ты продолжишь жить, то каждый шаг, который я сделал, был оправдан. Я хочу, чтобы ты забыла меня и продолжила жить. Ты молода. Ведьма может двигаться дальше.

— Да пошёл ты, Рёк, — тихо сказала она, и из её глаз полились слёзы. — Ты моя пара.

Он резко выдохнул.

— Да?

Она кивнула.

— Ты спросил меня, когда я поняла. На нашем свидании я подумала: «Это он». Это чувство не исчезало, даже когда я хотела тебя ненавидеть.

Он наклонился, чтобы поцеловать её в мокрую щёку.

— Я не этого хотел для тебя.

Его голос был хриплым.

— У меня были большие планы на нас, понимаешь? Но я облажался. Я должен был поговорить с тобой. Я мог бы помочь тебе с проклятием. Тебе бы не пришлось приходить сюда. Теперь… я ухожу от тебя.

Вопрос повторялся снова и снова: «Это правда происходит?» Упыри притихли, словно подчёркивая грядущий момент, кульминацию тринадцатисотлетней жизни. Из её груди вырвалось рыдание. Она смахнула слёзы, но они продолжали катиться по щекам.

— Я-я найду способ вернуть тебя. Ты вернёшься ко мне. — Если только бессмертные не прикончат его. Рёк крепче обнял её.

— Эй, эй, всё хорошо.

Между рыданиями она прошептала:

— Я люблю тебя.

— Как ты можешь не любить? — Глухой смех.

— Для протокола, я тоже люблю тебя, Поппи.

«Я не могу потерять его».

Но она не могла бороться за него. Её единственной способностью было приглушать проклятия. Может ли она использовать это против упырей? Они не были прокляты, по крайней мере, не магическим образом; их заражение было биологическим, распространявшимся от источника по цепочке трагедий и ужасов.

— Ты сказал, что мы в нашем собственном фильме ужасов. Теперь сам будешь изображать монстра.

— Да. — Рёк смотрел на неё, будто никогда больше не увидит. — Когда ты что-то любишь, ты это защищаешь.

Именно это он сказал на их свидании — то, что должно было стать их началом. Теперь… им пришёл конец.

Но она тоже любила его. Почему она не могла защитить его?

— Почти пора. Я встану лицом к двери и сосредоточусь. Держись у меня за спиной и иди рядом. — Он поцеловал её в дрожащие губы, сдерживая новый всхлип. — Поппи, я никогда не гордился так, как тем, что я твоя пара.

Он отвернулся от неё и, расправив плечи, приготовился к бою. Свободно плача, она прижала ладонь к его спине. Он напрягся, но затем подался навстречу её прикосновению. Связь. Поппи не могла его потерять. Она смахнула слёзы. Слёзы никогда не помогали ей, но иногда помогала ярость. Когда она представляла, как Рёк царапается, кусается и страдает, ярость закипала в ней, пока она не захлёбывалась. Нет. Нет. Нет. Кипяток, кипяток, её вены горели от него. Кипящая сила? По периметру большого фойе появились призрачные силуэты её гостей. Собрались самые худшие. Как раз вовремя. Как вы смеете, мерзкие чудовища. Рёк ещё не почувствовал их, его взгляд был прикован к двери, и он был готов пожертвовать собой. Она попыталась призвать силу и снова победить проклятие, но гости не сдвинулись с места. Она скривила губы, окинув гостей взглядом.

«Я убью вас всех. Каким-нибудь образом. Как-нибудь».

Неужели маньяк в перчатках с лезвиями вздрогнул? Почему убийца не смотрит ей в глаза? Обычно он любил бросать на неё убийственные взгляды. Куклы отвернулись от неё. Даже безмолвный конь Всадника отвёл взгляд. Они… съёжились. От неё? Более того, казалось, что они чего-то от неё ждут.

Желая