Мой ненавистный футболист - Лада Шведова

– По-моему, ты слишком загнался, Вик. Со мной не надо играть в героя. Я с шести лет катаюсь по спортивным лагерям, у меня большой опыт. И да, сегодня я стала случайной жертвой большого замеса, но не заблуждайся на мой счет, хорошо? Было немало драк, которые я начинала сама. Если ты думал, что девчонки не дерутся, то… это другие девчонки. Которые живут другой жизнью. Да, сейчас мы все повзрослели и успокоились, но было всякое. Все то же самое, что и у вас, полагаю.

Вик кивнул и приложил новый ватный диск куда-то в район лба.

А потом заметил мурашки на моих ногах.

Тогда он стянул с себя футболку и отдал ее мне. Она была все еще влажной после заплыва по озеру, но я все равно приняла ее с благодарностью. Потому что сидеть в одном купальнике мне давно осточертело.

Правда, теперь сам Вик остался без футболки, стоя так близко ко мне. Мурашек на спине определенно стало больше; повезло, что они невидимые теперь. Он наклонился ко мне ближе и на мгновение мне показалось, что сейчас он меня поцелует, но он всего лишь разглядывал мой глаз.

В этот момент к нам подошел Борисыч:

– Сладкая парочка? Начнем опрос с вас.

Глава 31

Были у нас однажды трехнедельные сборы в Анапе. Такие жесткие и беспощадные, что, казалось, они тянулись вечность. И теперь стоило произнести «как в Анапе», очевидцы событий сразу понимали, что это значит «как в аду». По утрам мы бегали по колено в воде, отчего море стало ненавистной пыткой; в моменты редкого пляжного отдыха вокруг бродили продавцы с чурчхелой и ароматной кукурузой, увеличивая голодную агонию в разы. И это повторялось день за днем, день за днем… и однажды Труха все же купила нам чурчхелу. Одну на десятерых. Ад как он есть.

Так вот, те сборы в Анапе пролетели быстрее, чем один день летнего лагеря.

От вечерней тренировки меня отстранили, и после разговора с Борисычем я упала на свою кровать и внезапно уснула. Может, из-за обезболивающего, что мне дали в медчасти, чтобы глаз перестал пульсировать. В итоге я проспала даже ужин; спасибо Лерке – она принесла мне тарелку со снедью, правда, слегка проредив ее содержимое.

Когда я проснулась, Лерка сидела со мной, жуя колбасу.

– Как глаз? – спросила она, приглядываясь ко мне. В комнате было недостаточно света даже с учетом белого неба за окном. Хорошо виднелись очертания, но не мелочи вроде заплывших глаз.

– В порядке, – это было правдой: пульсировать вся правая часть лица перестала.

Нехотя я скатилась с кровати и подошла к зеркалу, готовясь к худшему. Потому что перед сном все было печально настолько, что даже Борисыч ограничился парой нейтральных вопросов, забыв, что грозился выяснить подробности драки под пытками.

Зеркало беспощадно показало все как есть. Да, с лица сошел отек, даже красноты не осталось, но появились новые яркие оттенки: от фиолетового до багряного. Багряным, если что, был глазной белок, словно у какого-то киношного вампира с плохим гримом.

Бабуля останется без фотографий, которые я давно ей обещала отправить… Ладно, всегда можно организовать загадочное фото в стиле «я залюбовалась озером, смотрите на мой затылок». Бабушке не стоило знать о моих травмах, она относилась к ним… ну, как и любая бабушка. Это мама воспринимала все философски, как неотъемлемую часть моей жизни.

– Дай я тоже посмотрю, – Лерка появилась за моей спиной и глянула в зеркало. Ее лицо вытянулось: – Ой, Лана!

– Всего лишь синяк, через пару дней пройдет.

– Это да. Но выглядит круто. Наши девки умрут, когда тебя увидят, они и так всю вечерку только о тебе и шептались. Мол, с тобой и раньше лучше было не связываться, потому что ты такая су… сильная, а теперь вообще. Устроила махач с парнями.

– Что? Да меня просто толкнул какой-то шкет, и во время толчка кто-то еще задел локтем… кажется. Я даже понять ничего не успела!

Лерка пожала плечами:

– Репутация сделала свое дело.

Моя так называемая «репутация» взялась ни с чего.

Дело было на сборах, когда напряжение и стресс достигли пика. Я была на взводе, как и остальные. В один из таких моментов Жанна обозвала Лерку коровой целлюлитной. Ударила в самое больное и по человеку, по которому бить не следует. Если бы Жанна что-то ляпнула мне, я бы могла и мимо ушей пропустить, я вообще толстокожая, но Лерка и близко не такая. Она – сама доброта и восприимчивость.

Целую неделю она рыдала по ночам, когда все засыпали. А иногда шла в туалет и собирала кожу на бедре, пытаясь отыскать целлюлит. В тот момент ей было тринадцать лет! Жанна из-за злобности душевной поселила в Лерке столько сомнений и комплексов, хотя их и без Жанны было навалом – спасибо Трухе. Но Труха – это другое, слова тренера воспринимались иначе. Именно Жанна морально добила мою подругу.

В очередной раз посмотрев, как Лерка плачет и тискает себя за бедра в поисках целлюлита, я пошла к Жанне и устроила ей темную. Хорошей я быть не собиралась, подкараулила момент, когда заклятая подруга спала, стащила ее с кровати и объяснила, почему иногда язык стоит держать за зубами.

Жанна из этого раздула такую драму, что появилась моя «репутация».

И сейчас, без сомнений, она тоже постарается выставить меня агрессивным чучелом. Даже интересно, как она во все это впихнет Вика и Романа – Жанна точно видела, как они шли в мою сторону, потому что наблюдала, словно коршун.

– Завтра расскажешь всем, как все было, – предложила Лерка.

– Вряд ли я смогу победить слухи, поэтому остается их возглавить, – улыбнулась я и тут же скривилась – в зеркале отразилась та еще гримаса. Моя привлекательность в данный момент стремилась к нулю.

– Что это значит?

Я вернулась на кровать и схватила тарелку с едой:

– Пусть наши болтают и фантазируют. Если Жанна всем расскажет, что это я побила вообще всех на причале, даже отрицать не стану. И вообще, пусть обращается ко мне Лана Уик[18].

– Ага, только потом Труха обратится к тебе иначе. Как к Лане «три часа подкачки по кругу».

– Три часа – это мягко, справлюсь. Как она, кстати?

– В больнице. У нее пневмония с осложнениями. Голос был таким болезным, что Жанна не рискнула настучать про драку, хотя изначально собиралась. Только ради этого и звонила.

Кто бы сомневался!

Жанна обожала