Опекун. Тихий омут - Ана Сакру

Впрочем, этот взгляд длился лишь пару секунд, а затем Тихая посмотрела Тае в лицо, грациозно устраиваясь напротив. Льдистые глаза ее блестели хмелем и иронией. Взрывное сочетание для Иды. Тая мысленно уже уговаривала себя как можно меньше обращать внимание на любые ее выпады и стараться вовсе не отвечать.

Она – мать Кирилла. Он ее любит. И она не хочет ей зла. Просто ну вот такая она.

Тая успела заметить, что и Киру часто достается от острого языка Тихой, но он относится к этому совершенно спокойно, и в чем-то даже добродушно – снисходительно. Ей бы тоже научиться так…

Готовясь к очередной стычке, девушка мысленно вздохнула и поправила салфетку на коленях.

– Итак, сделаете меня бабкой? – с места в карьер начала Ида Леонидовна, отточенным жестом расправляя салфетку, – Я правильно поняла?!

Тая поджала губы, краснея. Непонятно было, рада Ида или нет. А если нет, то говорить об этом не очень хотелось… Все-таки накрыла ладонью живот.

– Срок еще очень маленький… И мы не планировали… – тихо отозвалась.

– Дорогая, чтобы не планировать, надо не позволять пихать в себя член. Все остальное не дает стопроцентных результатов, – скупо улыбнулась на это Ида Леонидовна и щелкнула пальцами, подзывая Раису, чтобы та налила ей еще бокал открытого с утра шампанского. Потом снова воззрилась на Таю, балансируя бокалом в тонкой руке, – Что ж… Можешь сомневаться в моих словах, но я рада, что это произошло, – вдруг заговорила серьезно и вкрадчиво, – И я надеюсь, что у вас будет настоящая семья. Крепкая. И даже может быть счастливая. Я вижу, что Кирилл в это верит, а ты бы этого очень хотела – и это уже много по нынешним временам. Только не забывай, что тон в доме задаёт женщина. И не жди, что я буду нянчиться с внуком, пока ты будешь так же бесцельно бродить по лесам, лодырничая, и рисовать. Для этого существуют няни. За вас.

Ида стукнулась бокалом о Таин стакан с водой и сделала маленький глоток, сощурившись.

– Тон задает женщина… – повторила девушка эхом, вертя вилку в руке. В голове крутились разные мысли, и они вдруг сделали Таю смелой. Она спросила то, что давно мучило ее, – Ида Леонидовна, почему вы не ушли от Станислава Игоревича? Из-за денег? Но ведь он бы вам все равно что-нибудь отписал и…

– Милая, – Ида на это грустно рассмеялась, перебив ее, – Не дай Бог тебе узнать, почему и как живут в таких браках… И я очень надеюсь, что мой сын, насмотревшись, никогда не опустится до этого. Знаешь, у детей в подобных семьях ведь есть только два пути. Один, для слабых, это полностью повторить путь родителей. Ведь схема понятна, по ней легко идти. Другой, для сильных, развернуться на сто восемьдесят градусов, а Кир всегда был сильным мальчиком. И более того все прекрасно понимал. Знаешь, Таисия… – она чуть нахмурилась, и светлые глаза заволокло туманом воспоминаний. Взгляд будто обратился внутрь, в себя, – Это ведь происходит не сразу. Как опыт с лягушкой, только вместо жабы в кастрюле человек… Тебя варят и варят на медленном огне. А потом, когда ты вдруг понимаешь, что уже в настоящем аду, бульон слишком густой и обжигающе горячий, чтобы были силы из него выбраться. И ты винишь в этом прежде всего себя. И смиряешься с тем, что скорее мерт, чем жив. И безвольно надеешься лишь на то, что тебя не окончательно съедят. Какая у нас была любовь… – Ида обратила взор на стеклянную дверь, за которой был выход на летнюю террасу. Глаза ее сентиментально тускло сверкнули, – Я была так молода… У меня был муж, о котором я знала, что он ошибка, даже выходя за него, и армия поклонников в театре. Больше мне и не надо было ничего. Я любила работу, любила жизнь… И тут появился Стас. Его я тоже страстно полюбила. А через пару месяцев забеременела Кириллом. Вот только было непонятно от кого. Надеялась, что от Стаса. Рассказала все мужу, он сразу ушел, уступив свое место Тихому. А через одиннадцать лет, когда Кир получил травму и потребовалось переливание крови, оказалось, что нам всем не повезло. И он не настоящий Тихий. Для Стаса это был удар. Сначала он держался, потом загулял. Тогда и появилась ты, как я сейчас понимаю. Потом раскаялся, пару лет держал себя в руках. Старался… Он старался смириться. Но это раздраженное разочарование в нем… Оно все росло и росло как раковая опухоль. Отражаясь на всех нас. Отравляя. Любовь стала утекать как песок сквозь пальцы, а я цеплялась за ее остатки из последних сил, вспоминая, как раньше было хорошо. Живя этой памятью. Питаясь прошлым. Не могла отпустить. Любила его. И Кир тоже любил. Потом Стас снова стал ходить по девкам, но стал уже умнее. Только разовые встречи, только эскорт. Я все чувствовала, а поймать не могла. И в ответ во мне тоже зародилась слепая ненависть. И я тоже стала мучить его. Не одной же мучиться! И как уж тут отпустить? Чтобы ему лучше жилось с теми шлюхами?! О, нет! Уж если вариться в котле, то вместе. По-своему нам даже нравилось там – в нашем аду. Мы с упоением ранили друг друга. Вот только в пылу нашей битвы совсем забыли о том, что есть тот, кто проигрывает в любом случае. Это Кир, – Ида едва слышно рвано вздохнула, хмуря лоб, и перевела блестящий взгляд на Таю, – Наверно поэтому его так тянет к тебе. Ни разу я не видела в нем такой глубокий интерес к женщине. Твоя любовь к тишине и спокойствию на грани аутизма наверно именно то, чего ему так не хватало все эти годы. Чтобы обнимали без слов и впускали в дом. Он видит в этом противоположность моей жизни со Стасом. А значит, если то был ад, то это наверно рай, да? – Ида насмешливо, с налетом скептицизма выгнула бровь и сделала еще один маленький глоток из бокала. И добавила, не скрывая иронии, – Конечно, он скоро поймет, что ты просто немного заторможенная, Таисия, а не загадочная. Но надеюсь, что это не станет для него сильным разочарованием. В этом даже я нахожу свою прелесть…

– Спасибо за заторможенную, – пробормотала Тая недовольно.

– Не за что. Сама себя всегда характеризуй как флегматика и примесью меланхолика. Или наоборот. Неважно. В любом случае