Истинная: Яблоневый Сад Попаданки - Инесса Голд

Я не оборачивалась, но знала, что он видит. Видит меня не в роскошных платьях, а в простом рабочем одеянии, испачканную землей, с мозолями на руках. Видит, как я разговариваю со своими деревьями, как касаюсь их, чувствуя их жизненную силу. Видит хозяйку этого места, а не причудливый экспонат своей коллекции.

Вечером я обрабатывала ссадины на его руках, полученные во время побега. Он сидел, прислонившись к стене у очага, и молча позволял мне это делать. Мои пальцы касались его горячей кожи, ощущали твердость мышц, контуры старых шрамов. Каждый из них рассказывал историю битв, которые он вел задолго до моего появления. Эта тихая, почти медицинская близость была интимнее любого поцелуя.

Он вдруг накрыл мою руку своей. Его ладонь была огромной, сильной, даже сейчас, в его слабости.

— Они заживут, — сказал он тихо. — Спасибо.

Я попыталась убрать руку, но он удержал ее. Я подняла на него глаза. Он смотрел на меня – долго, пристально, и в его взгляде больше не было ни власти, ни презрения. Только усталость, боль и вопрос, который он не решался задать.

Мы сидели так в тишине, освещенные лишь пляшущими языками пламени в очаге. Снаружи выл ветер, но здесь, в моем маленьком домике, было тепло и… спокойно. Впервые за долгое время я не чувствовала себя в ловушке рядом с ним.

Он так и не отпустил мою руку, словно боясь, что я исчезну. Постепенно его хватка ослабла – он снова уснул, утомленный борьбой своего тела с последствиями магического истощения. Я осторожно высвободила пальцы и укрыла его потеплее.

Я смотрела на его лицо, смягченное сном. Лед тронулся. Что-то безвозвратно изменилось между нами там, в башне, во время полета, здесь, в тишине моего дома. Но я все еще была настороже. Я помнила все. И ждала, что будет дальше.

Когда он снова проснулся, уже глубокой ночью, его взгляд был ясным и осмысленным. Он посмотрел на огонь, на стены моего домика, на меня, дремавшую в кресле.

— Нам нужно поговорить, Элара, — произнес он тихо, но отчетливо. Голос его все еще был слаб, но в нем звучала новая, незнакомая мне интонация. — Обо всем. О тебе. О нас.

Он смотрел на меня прямо, и в его взгляде был не приказ Лорда, а просьба человека, который отчаянно запутался и наконец-то готов был попытаться разобраться во всем.

Глава 33 (Каэлен)

Слабость была унизительным и давно забытым ощущением. Мое тело, привыкшее к власти над стихией и сталью, отказывалось подчиняться. Магические каналы, опустошенные предательской ловушкой Изольды, гудели от усталости. Я лежал в ее домике, в логове моей непокорной истинной, и чувствовал себя… пленником. Не ее, но собственной беспомощности.

Ночью, в полумраке, освещенном лишь танцующим пламенем очага, я наблюдал за ней. Она двигалась тихо, сосредоточенно. Подбрасывала дрова в огонь, проверяла мои компрессы, готовила свои странные, но действенные отвары. В ее движениях не было ни суеты, ни страха. Только спокойная, деловитая уверенность хозяйки своего мира.

Здесь, в этом крошечном, пропахшем травами и дымом пространстве, она не была чужеземкой, не была проблемой. Она была центром всего. И я, Лорд Багровых Пиков, был лишь гостем на ее территории, зависимым от ее заботы.

Когда силы немного вернулись, а лихорадочный туман в голове рассеялся, я задал вопрос, который мучил меня с самой нашей первой встречи. Вопрос, который объяснил бы все – ее дерзость, ее странные знания, ее инаковость, которая одновременно бесила и необъяснимо притягивала.

— Нам нужно поговорить, Элара, — прошептал я, и мой голос прозвучал хрипло, непривычно слабо. — Обо всем. О тебе. О нас.

Она замерла у очага, ее силуэт застыл на фоне пламени. Я видел, как она напряглась, как в ее глазах, отражающих огонь, мелькнула тень борьбы. Она боялась. Но не меня. Чего-то другого.

Она медленно подошла и села на пол, на шкуру у моей лежанки, обхватив колени руками. Долго молчала, глядя в огонь.

— Вы не поверите в мою историю, — наконец сказала она тихо. Голос ее был ровным, но я уловил в нем дрожь.

— После того, как ты в одиночку устроила переворот в моей крепости с помощью яблок, — я криво усмехнулся, — я готов поверить во что угодно.

Она подняла на меня взгляд, и в нем была такая бездна печали и одиночества, что у меня неприятно сжалось сердце.

И она начала рассказывать.

История ее была похожа на безумный бред сказочника. О мире по ту сторону звезд, мире без магии. О городах из стекла и стали, что пронзали облака. О железных колесницах, мчащихся без лошадей, и огромных птицах из металла, перевозящих сотни людей по небу. О мире, где драконы – лишь легенды, а сила измеряется не пламенем и сталью, а деньгами и информацией.

Сначала я слушал со скепсисом, думая, что это лихорадочный бред или какая-то хитрая уловка. Но чем больше она говорила, тем больше ледяных осколков ее рассказа вонзались в мозаику моих знаний о ней, и картина начинала обретать пугающий смысл.

Она рассказала о своей прошлой жизни. О том, что ее звали иначе. О том, что она была… ландшафтным дизайнером? Я даже не знал такого слова. Она объяснила – она создавала сады. Учила растения жить там, где им не было места, скрещивала их, заставляла цвести. Ее знания, которые казались мне дикими и интуитивными, оказались плодом науки другого мира.

Она рассказала о дне, когда нашла на берегу реки странный, гладкий камешек, похожий на древнее семя. О том, как прикоснулась к нему, и мир вокруг растворился во вспышке зеленого света, чтобы смениться суровым пейзажем моих земель.

Я смотрел на нее, и мой мир переворачивался. Все ее странности, которые я списывал на дикость, невежество, упрямство – все они обрели объяснение. Ее «наивные» понятия о верности и любви – это была норма ее мира. Ее отчаянная борьба за «личное пространство» и независимость – это было не неповиновение, а попытка выжить, сохранить себя в чуждой, агрессивной среде. Ее план с яблоками – не колдовство, а гениальная тактика, порожденная умом, мыслящим иначе, чем мы.

Она была не просто чужеземкой из дальних земель. Она была осколком иного мира. Абсолютно одна. Вырванная из