Жена для виконта-отступника - Елена Филимонова

Отец Федерик сощурился. Он совершенно явно изучал меня, прощупывал. Под его взглядом у меня по рукам бежали мурашки, но я открыто смотрела ему в глаза.

— Молись, дитя, — вздохнул он с фальшивым прискорбием. — За себя и своего супруга.

— Мой муж истинный верующий, и я благодарна богам, за то, что они послали мне виконта, — выдала я заученную фразу.

И даже не соврала. Ричард и, правда, был моим счастьем.

С расписных стен сурово глядели святые, и если бы в тот момент меня поразила молния или, как минимум рухнувший, с потолка камень, я бы, пожалуй, не удивилась.

— Конечно, конечно, — отец Федерик торопливо закивал, — но ты ведь знаешь, дитя, что его брат был обвинен в ереси?

Я понимала, к чему он клонит. Нового пастора можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в глупости. Ни для кого, не секрет, что после той истории семья Ричарда находилась под особым вниманием, но прежний настоятель глядел на это сквозь пальцы.

— Мы не можем нести ответственность за всех родственников. Даже за самых близких.

— Разумеется, — отец Федерик придвинулся ближе и коснулся моей руки. — Я говорю это лишь потому, что думаю о спасении души виконта. Если он вдруг ступит на неверный путь, если чьи-то злые сердца склонят его к неправедному делу, наш с вами священный долг, леди Стенсбери, помочь ему. Вы согласны со мной?

Пролетевший по нефу порыв зимнего ветра, обнял ноги ледяным дуновением. Ладони у меня уже давно окоченели, и я безуспешно пыталась согреть их в карманах накидки. Мне дико хотелось достать их, сложить в замóк, чтобы хоть немного согреть дыханием, но я сидела неподвижно.

— Конечно, святой отец, — кротко ответила я. — Но смею вас успокоить, что виконт даже более прилежный верующий, чем я. Мне есть чему у него поучиться.

— Счастлив это слышать, леди Стенсбери. И все же, вы должны знать, что всегда можете обратиться ко мне, если окажетесь в трудной ситуации.

Иными словами он предлагал мне сдать Ричарда в руки Инквизиции, о чем фактически говорил прямым текстом. Мне стоило немалых усилий, улыбнуться и сохранить почтительное выражение на лице.

— Спасибо вам, святой отец.

Он снисходительно улыбнулся в ответ, а затем протянул мне руку. Грудную клетку сдавили невидимые тиски, когда, по устоявшейся традиции, я коснулась губами жилистой сероватой ладони. Кожа у него была сухая и жесткая, как старая бумага.

ГЛАВА 21

К нашему возвращению Ричарда дома не оказалось. Он предупреждал, что отлучится в деревню, поэтому я отдала кухарке распоряжение подать обед на час позже, а заодно приготовить дополнительную порцию горячего напитка — день выдался дождливым и ветреным, а, значит, Ричард вернется замерзшим.

Конкретных планов у меня не было. У Маргарет опять разыгралась мигрень, и она ушла к себе, а новые знакомые удалились на молитвы, да и мне не хотелось досаждать им лишним вниманием.

Вместо этого я решила навести порядок в бумагах Ричарда. Теперь, когда мне было известно о его деятельности, мы вместе разбирали корреспонденцию. Делать это следовало тщательно, особенно если речь шла о письмах, содержащих информацию о беглецах. Обычно после прочтения Ричард сразу сжигал их — от греха подальше, но иногда, замотавшись, забывал среди прочих бумаг.

А еще он не умел сортировать документы. В результате нередко случалась путаница. Записки крестьян лежали вперемешку со счетами и письмами Эбигейл, приглашения оказывались в одной стопке с закладными. В такие моменты Ричард, бывало, громко ругался, когда не мог отыскать нужную бумагу, а найдя, клялся, что вот теперь непременно наведет здесь порядок. Но, увы, делать это, как правило, приходилось мне.

Итак, захватив с кухни кувшин травяного чая и ломоть сыра, я заперлась в кабинете.

На столе как всегда царил образцовый беспорядок: приходно-расходные записи валялись вперемешку с письмами, поздравлениями и малограмотными записками жителей деревни, которые иногда обращались ко мне или Ричарду за разрешением споров.

Монотонный разбор бумаг успокаивал, что было особенно необходимо после разговора с отцом Федериком. Сейчас он, конечно, ничего не мог нам предъявить, но мир не без «добрых людей», да и недоброжелатели у Ричарда имелись.

Размышляя, я раскладывала бумаги по стопкам, и за этим занятием спадало и напряжение. Горячий чай согревал изнутри, тихо трещали дрова в камине… Так, что это тут у нас?

Среди прочих я обнаружила конверт без подписи, но мое внимание привлек торчащий из него лист бумаги. А именно почерк. Тонкий, изящный, выверенный до каждой черточки, он определенно принадлежал женской руке. Нахмурившись, я вытащила письмо из конверта и немного нервно отхлебнула чая.

«Мой дорогой Ричард,

вчера я получила твое письмо, гонец принес его поздно ночью. Я уже собиралась спать, когда горничная постучалась в комнату. Твои послания согревают мою душу, я перечитываю их по много раз, но была бы куда счастливей, если б имела возможность увидеть тебя лично. Учитывая нынешние события и изменения в твоей жизни, это затруднительно, но ты всегда умел находить лазейки и использовать возможности. Согласись, в этом мы с тобой очень похожи. А потому я надеюсь, что в скором времени ты приедешь навестить меня, к тому же у меня есть для тебя хорошие новости. И, конечно, не забывай, что это послание не должно попасть в чужие руки, ведь ты говорил, что твоя жена очень любопытна.

С наилучшими пожеланиями и до скорой встречи».

Не знаю, сколько прошло времени, прежде, чем я опомнилась. Не было никаких сомнений в том, что автор письма — женщина. Но ни на конверте, ни в письме не было указано имени, ровно, как и обратного адреса, что говорило о повышенной секретности послания.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Я еще дважды перечитала письмо — и пусть в нем не было ни слова о любви, первое, что упорно приходило на ум — у Ричарда есть другая женщина. Любовница. Конечно, это могла быть и старая подруга и дальняя родственница, но почему в таком случае он ни разу не упомянул ее? Но с другой стороны, крайне неразумно оставлять письмо от любовницы на видном месте, ведь Ричард знал, что я часто бываю в его кабинете и помогаю разбирать бумаги. Он сам просил меня об этом. Выходит, оставил случайно. Ну, это вряд ли. А, может, он хотел, чтобы я нашла его? Но зачем? Бред какой-то.

У меня